— В том, что тебя раскрыли, моей вины нет, — парировала я, вешая куртку в прихожей и проходя на уже знакомую кухоньку. Отец вновь принимал меня в квартире на окраине Корвага. Накануне, договариваясь о встрече, мы оба сошлись на том, что мне не стоит сейчас посещать отчий дом.
— Да, Флавия смогла меня удивить. Столько лет успешно работал, и на тебе, пронюхала, старая лиса. Чай будешь?
— Поела бы, — честно призналась я, не в силах больше игнорировать урчавший желудок. — Мчалась к тебе, как укушенная, обратно сегодня же поеду. Не могу своих надолго оставлять…
— Спасибо, что сумела выбраться. Еду привезут минут через тридцать. Пока можем пустым чайком побаловаться, — развел руками Рышард и кивнул мне на стул, сам занимая противоположный.
— Пап, давай начистоту, — предложила я, укладывая сцепленные ладони на стол. — Мы не сможем поддерживать личные отношения, игнорируя рабочие нюансы. Драгош… Полагаю, наше знакомство для тебя не секрет? Так вот, Драгош сказал мне, что работает с тобой давно. И что ты сотрудничаешь с Койтыхом. А мама обронила, что она замужем за государственным изменником. Так кто ты такой, Рышард Петжик?
— С такими друзьями и врагов не надо, — проворчал отец, вальяжно откидываясь на спинку неудобного стула. Его левая рука расслабленно лежала на чистой столешнице, но под полами клетчатого пиджака я углядела очертания кобуры. И позволила себе оставить без ответа вопрос считать ли это проявлением недоверия ко мне лично или привычкой не ходить «голым». — Кто такой Рышард Петжик? Нечистый на руку делец, алчный торговец смертью, государственный изменник, двойной агент — тебе какое определение ближе? Когда тебя еще и на свете не было, детка, да и матушку твою я покуда не встретил, я был горячим юнцом с полным благородной чуши чердаком. Поначалу преданный власти, я до глубины души ненавидел Армию и их узурпацию Восточного Загорья. И решил ввязаться в опасную авантюру, развернув бизнес по продаже оружия. Отличное прикрытие, позволявшее мне проникнуть на территорию врага. Потом я встретил Саломею. Она ненавидела правящую семью так же ярко, как горело пламя злобы к Армии в моей душе. Как мы сошлись — отдельная история. Можно роман написать. Первые годы мы спорили до хрипоты, каждый не оставлял надежду переубедить другого. Потом родилась ты. Внимание Саломеи переместилось на тебя, наше противостояние поутихло, растворившись в общем счастье. Летели годы. И одновременно произошло несколько событий: у тебя проявились твои способности, а меня прижал Койтых. Я слишком обнаглел, по молодости неоправданно рискуя в попытках выведать нужную информацию. Койтых не давил. Он излагал факты, постепенно, оставляя мне время их переварить. А я, подогретый интересами семьи, начал копать. И, потратив несколько месяцев на обдумывание полученного, точку зрения переменил. Я работаю с Койтыхом уже лет двадцать пять, если не больше. И с тех пор утратил всякое доверие к Престолу и служащим ему шакалам. Благодаря покровительству княжеской семьи, почти всю верхушку криминалитета контролировали вампиры. Постепенно, незаметно, заменяя тех, давил на рычаги, они загребли своими лапами все теневые процессы. Оружие, медицина, исследования. И на все это Престол закрывал глаза. Стефан Возняк, его сестрица, Себастиан — они оставались теми, кто на виду. Геральд Верински был обаятельным уродом, за которым силы сохранялось больше, чем за его бандитами-подельниками. Когда ты ввязалась в это дело, я был уверен, что добром оно не кончится. Но возможностей оградить тебя у меня не было.
— Папа, почему ты не рассказал мне все сразу?.. — спросила я, не особо надеясь на ответ.
Рышард Пэтжик посмотрел на меня снисходительно, не скрывая насмешки.
— Пойми меня правильно, малыш. Я люблю тебя. Я наблюдал за твоей жизнью. И помогал, как мог. Ты сделала славную карьеру. Я видел, что твои способности развиваются, помогая тебе в делах, и радовался тому, как все вышло. А потом ты вдруг взяла на обучение вампира. Честно говоря, я полагал, что целью твоей являлось изучение врага. Думал, насмотришься, натешишься, и голову с плеч снимешь. Дело-то молодое, любопытство вполне понятно.
Я не выказала никакой реакции на его слова, побуждая продолжать.
— Но Ирвин предал тебя, подставив вас всех под удар зубастой мрази. А ты его простила. И тогда в мою голову закрались страшные мысли. А что, если моя девочка легла под зубастого? Не в постельном смысле, нет, это бы я пережил. Меня в дрожь бросало при едином подозрении, что твой ученик обрел власть над тобой, отведав твоей крови, и управляет всеми твоими действиями. Если бы не страх потерять тебя, позволить своему ребенку сгинуть в кровавых играх вампиров, я не решился бы подойти к тебе во Дворце Иргу Вареску. Но и потом абсолютной уверенности у меня не появилось. Ты рассуждала здраво, демонстрировала прежнюю лояльность людям, но… Прости старого пройдоху, я слишком многое повидал. Мама встала на твою сторону сразу. Саломея сказала, что материнское сердце своего ребенка чует, и даже после девятнадцати лет разлуки сумеет понять, осталась ли ты человеком или стала вампирским прихвостнем. Мы несколько раз поругались на эту тему. Я проверял тебя, как мог, опасаясь поверить, опасаясь разочарования. Драгош успокоил меня, сказав...