— С Агатой говорил? — уточнил Мрак, не отреагировав на взрыв эмоций ученика.
— Нет. Хотел сначала с тобой обсудить. Действовать за твоей спиной было бы нечестно.
— Поговори. Завтра поговори. Если откажет, я с Леди пообщаюсь. Думаю, она поможет.
Санька, ожидавший сопротивления и возражений, оторопело замолчал, а потом осторожно поинтересовался:
— Ты меня отпустишь?
Мрак вновь горько хмыкнул и посмотрел в глаза бывшего щенка.
— Я тебя уже отпустил, парень. То, что ты продолжаешь жить в моем доме, никак не обязывает тебя. Ты сам определяешь свою судьбу. Но, да, мне бы хотелось остаться друзьями. Если уж напарниками нам быть не придется.
— Мрак, я… — Санька сглотнул, ощущая в горле тугой комок, мешавший голосу звучать в полную силу. Но наемник только вскинул ладонь, останавливая поток не вырвавшихся слов, и отвернулся.
***
Октябрь подходил к концу, морально подготавливая нас к близившейся зиме. Уже в двадцатых числах пошли морозы, сковывая напитавшуюся влагой почву ледяной коркой, предательски скользившей под ногой. Я, ощущая непонятную нервозность, обновила защиту Беате, особое внимание уделив обуви. Темп развития младшей ученицы меня радовал. Смерть отца и подозрения в отношении братьев искалечили её душу, заставив взрослеть куда быстрее положенного. Совсем недавно Бетке стукнуло восемнадцать, и мы, отметив свершившееся событие скупыми поздравлениями и сдержанным пиршеством в «Тыкве», сошлись на том, что прошедший год ученице может считаться за три. Я с удивлением наблюдала за Беткой, думая, что Юзеф здорово ошибся в оценке способностей своих детей. Может, они не изыскали в своих душах желания взваливать на себя бремя руководства, но людьми оказались цельными, выкованными из прочнейшего материала, позволявшего гнуться, не ломаясь.
Малгожата все больше проваливалась в марево небытия, отрешаясь от реальности. Я наблюдала за ней, со странным чувством сознавая двойственность своих ощущений. Несколькими годами раньше я непременно осуждала бы ее, выбравшую бегство от настоящего вместо дальнейшей борьбы. Теперь же я пыталась поставить себя на её место, вообразив свою реакцию на смерть Ирвина. Мы были вместе меньше полугода, но я уже с трудом представляла себе жизнь без него. И не исключала, что для меня самой спасение, хоть и временное, в отсутствии контактов с реальностью оказалось бы живительнее продолжения видимости обычного существования.
Отношения Вина с Красавчиком вновь вернулись к стадии замороженного конфликта. По поводу произошедшей драки ни один из них не произнес и слова. Ирвин общался, придерживаясь стандартного этикета, а наемник старательно игнорировал его, предпочитая не обращаться вовсе. Меня задел тот факт, что Красавчик не счел нужным извиниться передо мной за случившуюся драку. По всему выходило, что его отношение ко мне тоже претерпело изменения. Мы никогда не были близкими друзьями, но годы, сплотившие нашу компанию, взрастили в каждом её участнике теплую привязанность, бережливость и чуткость в отношении товарищей. Мой роман с Ирвином, похоже, стал некоей красной линией, за которую Красавчик заходить не пожелал. Но общение между наемниками было спокойным и выдержанным, и это, на данный момент, меня устраивало. Так или иначе, нам приходилось регулярно участвовать в заказах друг друга, оказывая помощь, или брать общую работу, на компанию. У враждующих наемников вариантов не было: рано или поздно Ирвин и Красавчик были бы вынуждены или нащупать границы нейтралитета, или разбежаться вовсе.
С работой все обстояло совсем глухо. Складывалось ощущение, что мир замер в ожидании надвигающейся бури. Заказы, редкие, слабые, становились событием. Наемники, нервничая и из-за вынужденного простоя в работе, и из-за общей тревожности, витавшей в воздухе, демонстрировали больше агрессии, чем обычно. Конфликты и драки случались все чаще, по самым пустячным поводам.
И в этой нерадужной обстановке нашу компанию огорошило известие об уходе Саньки. Молодой человек, изрядно нервничая, взял слово на одном из наших «счетных» вечеров, и сухо изложил свое решение и приведшие к нему обстоятельства.
— То есть, — медленно произнес Святоша, — ты уверен, что ты — рожденный охотник?
— Похоже на то, — кивнул Санька.
Красавчик вздохнул и откинулся назад, вертя в пальцах бокал с красным вином. После признания молодого наемника, большая часть взглядов обратилась к его наставнику, что явно разозлило Мрака, не желавшего решать что-либо в судьбе завершившего обучение щенка.