— Я отдам тебе деньги, мастер.
— А я таки пойду и наваляю Красавчику, — вспылил Мрак, разворачиваясь, но я поймала его за плечо.
— Погоди. Остынь. Там Лавина.
Лава, действительно, находилась в центре круга, на импровизированной боевой площадке, и молча, сосредоточенно дралась с высоким плечистым молодым мужчиной, лет двадцати пяти. Лицо его, невзирая на округлые черты и смешливые ямочки на щеках, сразу показалось мне неприятным. Возможно, отвращения добавил взгляд, которым Лава одаривала своего противника. В сощуренных синих глазах блестели злые слезы. От её обычного в подобных случаях уверенного сарказма не осталось и следа.
— Кто это, Вин? — тихо поинтересовалась я, силясь припомнить личность молодого бойца.
— Новичок, — отозвался Санька вместо дампира, и теперь в его голосе сквозила наивысшая степень раздражения. — Появился недели с две назад. Борзый, сил нет. С ним даже знаться не хочется.
— У кого учится? — уточнил Святоша, сложивший руки на груди. Он, видимо, так же пребывал в полном неведении.
— Ни у кого, — выплюнул Саня. — Он выпускник одной из школ. И очень… негативно относится к женщинам-наемникам.
Я улыбнулась уголком рта. Этот Новичок явно не был в курсе расстановки сил. Лава пока прогибалась, уступая инициативу, но я отлично понимала, что она «пристреливается», примеряется, прощупывая противника. Вступать в поединок, не узнав подробностей о сопернике, являлось высшей степенью наивности. И, как правило, посещавшие «Тыкву» наемники, из обоих баров, быстро и на практике разъясняли зарвавшемуся коллеге ошибочность такого подхода.
Но Лавине мешали эмоции. Я наблюдала, как она раз за разом упускала отличную возможность перехватить инициативу, и ощущала волнение за ученицу Механика.
— Не знаешь, чем он ее так обласкал, что у Лавы едва искры из глаз не сыплются? — поинтересовалась я у Саньки. Тот покачал головой, и ответил мне один из молодых щенков, стоявших по левую руку от нас.
— Даже повторять не хочется, Леди. Такую грязь на нее вылил. Лаву всегда зацепить интересно, она мгновенно заводится, до поединка довести дело нехитрое. Ну, по-приятельски помериться силами. Но, черт подери, сказать такое женщине… Это ж себя не уважать. Она аж побелела. Мы думали, убьет его прямо у стойки.
— Сочувствую, — буднично произнес Вин, тоже пристально следя за действиями своей подруги. — Ему.
Лавина же явно обрела контроль над собой. Её взгляд прояснился, движения стали отчетливее и размереннее. Противник был тяжелее килограмм на тридцать, поэтому любой прямой удар представлял собой перспективу прилечь на мощенный камнем двор. Но Новичок, судя по всему, не был в курсе личности наставника Лавы. В бою с превосходящим по физическим параметрам противником девушка чувствовала себя вполне органично. Словно вспомнив то, что мы обсуждали с ней на нескольких последних тренировках, Лава перестроилась, сделав шаг легче, а жесты шустрее, начала вплетать финты, вынуждая тяжеловесного обидчика взвинчивать скорость. Пару раз вызвав удар на себя, Лава ускользала из зоны поражения в последний момент, срывая у толпы взволнованный вздох. Молодые наемники, тем временем, сошлись близко, и Лава, извернувшись, вышла из финта, перекроив движение на ходу, и полоснула ножом по руке противника. Вин сморщился, ощутив запах крови, явно не будивший в нем аппетита. А пострадавший боец нагнулся к девушке и что-то проговорил ей на ухо, ехидно улыбнувшись. Увидев, как расширились от гнева глаза Лавины, я шустро рванулась вперед, на долю секунды опередив Свята. Зрители расступились, пропустив нас без возражений.
— Все, сатисфакция состоялась, — громко произнесла я, кладя руку на плечо Лавины. — Расходимся. Больше смотреть не на что.
— Женская солидарность? — поддел не утративший азарта молодой воин, потирая рукой легкий, сочившийся кровью порез на руке.
Я оценила степень самоконтроля Лавы и кивнула ей, указав головой в сторону старшего бара:
— Не хочешь присоединиться к нам? Там общество поприятнее собралось. Вин будет рад пообщаться.
Молодой наемник хмыкнул и открыл, было, рот, но я его перебила: