У его куклы шерстяные косички были совсем светлые. Такие же, как волосы его матери.
Молодой человек начал действовать, не додумав мысль до конца. Вытянув из-за спины второй клинок, он развернулся и ударил в спину уходившего охотника. Тот, почуяв движение меча, развернулся куда быстрее, чем следовало человеку, и, уклонившись, прорычал:
— Ах ты, змееныш!
Санька ударил второй раз, отчаянно молясь, чтобы противная каша под ногой не подвела.
***
— Леди!
Я обернулась на крик Ами. Та стояла у здания тюрьмы и отчаянно махала мне рукой, призывая подойти. На моем участке оборона уже сложилась в плотную вязь, позволяя выключиться из боя, передоверив его соратнику.
— Иди, я подстрахую, — бросил Мрак, смещаясь в мою сторону.
Нам удалось закрепиться и даже немного оттеснить вампиров. Но они будто того и ждали. Береглись, действовали осторожно, работая в хорошо слаженных связках. Очевидно, что основной их целью было не перебить защитников деревни, а сковать, лишив возможности перебросить силы на другие участки.
Снег, еще недавно такой чистый и светлый, стал грязно-коричневым месивом. Снежинки оседали на разгоряченной коже и таяли, оставляя на щеках капельки воды. Оскальзываясь и чертыхаясь, я добралась до Ами, но поняла смысл её призыва еще до того, как мастер заговорила. Дверь тюрьмы была распахнута настежь. Четверо охранников раскинулись на грязном ложе из снега и земли. Проверять пульс смысла не было: двое потеряли голову, еще двое были разрублены клинком.
— Четыре удара. Резких, быстрых. Смотри, след от скольжения. Он просто развернулся.
— Три, — покачала головой мастер. — Развернулся и на излете достал четвертого. Силища… Пошли внутрь.
Подняв клинок, я осторожно ступила через порог, проваливаясь в темное нутро тамбура. Ами, шагнувшая за мной следом, замешкалась, и я, пользуясь паузой, нащупала выключатель, памятуя о выданной Фабеком Ирвину инструкции. Вспыхнул резкий белый свет ламп, заливая скупым, медицински-равнодушным светом разгромленное помещение допросной. Здесь случился бой. Бой, без сомнения, стремительный и тяжелый. Стол, на котором обычно Роман держал инструменты, опрокинулся, оскалившись в нашу сторону погнутыми ножками. Из-за столешницы торчал кожаный армейский ботинок с высокой шнуровкой. Уже понимая, что я сейчас увижу, я невольно задержала дыхание, делая последние два шага в стремительно изменявшуюся реальность. Гис лежала, раскинув руки в стороны и уставившись остекленевшим взглядом в потолок. Её голова не была отрублена полностью, удержавшись на лоскуте кожи, но позвоночник противник ей перебил, а, значит, никакой надежды на возможную регенерацию не осталось. В правой руке, в стиснутых до судороги пальцах, Гислина все еще сжимала рукоять меча. Я ощутила, как в горле собрался щекочущий комок, мешая сделать полноценный вдох
Гис, все же, сдержала слово.
Ответив за свою ошибку головой.
Ами, ругаясь вполголоса, отодвинула меня с дороги и прошла к камерам, а я застыла на месте, ощущая, как сваливается на меня реальность, кроша сознание в порошок. Гислина, всегда казавшаяся мне непобедимой, несгибаемой, созерцала застывшим взглядом неровную побелку, раз и навсегда доказав свою лояльность людям. Повинуясь охватившей меня щемящей тоске, я сделала пару неловких шагов вперед и, наклонившись, скользнула пальцами по векам, закрывая их.
— Леди, она здесь! — донесся голос мастера, и я, вдохнув, сбросила сковавшее меня оцепенение. Смерть Гислины произвела на меня куда более мощное впечатление, чем я ожидала.
Возможно, потому, что следующей настигшей меня мыслью было осознание, что Ирвин, обладавший таким же бессмертием, все же, мог умереть.
Тело Габриэли лежало на койке, по-прежнему прикованное к нему цепями. Выглядела вампирша куда лучше, чем в нашу последнюю встречу: кровь, переданная ей Ирвином, пошла на пользу, позволив запуститься регенерационным процессам. Спали отеки, стянулись ссадины. И разодранная кожа на лице тоже начала заживать, правда, это мы с мастером выяснили лишь после того, как достали закатившуюся под койку голову.
— Цели высший не достиг, что уже неплохо, — философски отозвалась Ами. — Судя по всему, Габриэлю Гис убила сразу, как поняла, что у входа завязался бой. А потом отправилась встречать дорогого гостя.
— Тебе её не жаль? — поинтересовалась я, чувствуя, как горло сковывает спазмом.
— Гислину? Жаль, — кивнула мастер. — Но мы никогда не были дружны. Поэтому и привязанности особой у меня не было. Соберись, щенок. Нам надо понять, куда делась эта тварь.
— Да куда угодно! — вспылила я. — Деревня полыхает, бой кипит у всех четырех окраин, охотники и вампиры снуют туда-сюда…