— Минут двадцать или тридцать тому назад ушла к тюрьме, её Ами позвала, — отчитался наемник. И, оглядев Вина с головы до ног, уточнил. — Ты словно из преисподней вылез. Горячо там? Санька где?
Ирвин набрал воздуха, но так и не нашел в себе сил произнести хоть что-то. Он помотал головой в ответ и опустил глаза, не зная, какие слова подобрать, чтобы сообщить мастеру о смерти ученика. Мрак, встревожившись, схватил дампира за плечи и встряхнул:
— В смысле? Занят? Ранен?! Вин, да выдай ты уже хоть что-то вменяемое!!
— Мертв, — глухо процедил Вин. — У гостевого дома. Я только что обнаружил.
Мрак покачнулся, невольно отступив назад и отпустив дампира. Потом что-то пробормотал и опрометью бросился в указанном направлении. А Вин развернулся и побежал к двери тюрьмы. У порога его встретил Ромек, по глухому, сумрачному лицу которого сложно было хоть что-то разобрать.
— Роман, Леди там? — выкрикнул Вин, не успев подойти на достаточное для разговора расстояние.
— Нет, — покачал головой тот. — Внутри Габриэля и Гислина, обе мертвы. Гис, судя по всему, убила пленницу, а потом вышла навстречу нападавшему. Больше никого нет.
Ирвин только сейчас обратил внимание на тела охранявших тюрьму людей, раскинувшихся у порога. Тело Фабека было обезглавлено, и дампир ощутил прилив дурноты, сжавший желудок в тесное кольцо. Не отвлекаясь более, он устремился в помещение. Гислина лежала за опрокинутым столом, на спине, запрокинув почти отрубленную голову.
«Умирать страшно, мальчик. В бою, когда все решает секунда, ты этот страх не успеваешь осознать. Не можешь проникнуться им, пропитаться, принять в себя».
Гис ушла, так и не успев в полной мере осознать страха перед покидающей тело жизнью. Вин, повинуясь интуитивному порыву, склонился над ней и принюхался. Его душа словно застыла, облачилась в ледяные доспехи, мешавшие пробиться малейшим отголоскам чувства. Слишком много потерь. Этот вечер слился в сплошной кошмар, и Ирвин ощущал, что попросту не сможет двигаться, если позволит себе осознать утрату каждого, кого забрала у него равнодушная смерть. Время горевать оставалось где-то в будущем. Если, разумеется, он сам сможет выжить. Пока сознание всецело объял единственный мотив: найти Леди, блокируя любые эмоции, способные помешать осуществлению главной цели.
От Гислины пахло кровью. Её кровью. Запах знакомый, привычный, выдиравший из его сердца целые куски примесью мертвечины. Но существовал и другой нюанс. Вин склонился еще ниже, пытаясь понять, откуда исходит раздражавшая нотка, и вдруг замер, уставившись на меч. Кровь стекла, в очередной раз демонстрируя высокое качество оружия дампирши, но небольшие капли остались. И, судя по запаху, принадлежали они не Гис. Она успела зацепить противника. Вин, ощущая, как скулы сводит от неудержимого желания облизать сталь, принюхался к клинку и вскочил, пронзенный догадкой. Теперь вербена не сбивала. Он знал этот запах. Знал давно, несколько лет, с того самого поединка во дворе ресторана, принадлежавшего охотникам.
Манек.
Раньше Вин не придавал значения неприязни, проявлявшейся при любом контакте со странствующим охотником. Отвращению, накрывавшему дампира с головой, стоило им заговорить. Ирвин не уловил отголоска знакомых ноток на теле Юзефа. Но теперь вампир вербеной не пользовался, и его запах, душный, тяжелый и вызывавший странную смесь чувств, соединивших в себе отторжение и аппетит, забивал ноздри.
Ирвин вскочил на ноги и выбежал наружу. Роман застыл перед входом, вложив руки в карманы и отрешенно глядя в начинавшее светлеть небо.
— Ромек, это Манек. Поднимай всех, — выпалил Ирвин.
— Что? — непонимающе отозвался охотник.
— Манек. Манек убил Гислину. Он вампир. Эммануил. Им пахнет меч Гис, на нем его кровь. Раньше меня сбивала… Черт, если Леди пошла за ним… Тревогу поднимай!!!
— Ты не бредишь? — недоверчиво переспросил Роман, развернувшийся к нему. — Манек? Наш Манек? Да ладно, у него же рука искалеченная, не мог же вампир не регенерировать…
Роман застыл на полуслове с открытым ртом, потом ошарашенно выдохнул:
— Вот черт… Портрет, Ирвин! У Князя на портрете нет двух пальцев!
— Действуй, — кивнул дампир и вновь огляделся. Куда могла направиться его наставница, покинув помещение тюрьмы? И сообразила ли она?...
Перед воротами угасало сражение, но, если Леди ушла минут двадцать назад, оно было еще в самом разгаре. Могла ли она искать Эммануила там? Вряд ли. Он прошел мимо гостевого дома, убив Саньку, вероятно, что-то заподозрившего. Или же просто из любви к самому убийству. Прошел, направляясь к Габриэле, или уже от нее? Если принять за истину второй вариант, то зачем он вернулся?..