Я подняла на него ошарашенные глаза, отказываясь поверить и в слова доктора, и в то, что видела в отражении своими глазами.
— Не может быть…
— Да, я тоже так сразу и сказала, — грустно кивнула Агата. — И пока не могу понять, как отношусь к свершившемуся факту. Одно точно: я бесконечно рада, что у нас с тобой сохранился шанс поболтать о мужиках. Или о шмотках.
— Как?.. — повторила я, переводя взгляд с одной на другого. Но заговорить никто не успел. Дверь распахнулась. На пороге стоял Ирвин. Бледный, истощенный, взволнованный. Его руки были так же скованны, как и мои. А в глазах жила безумная надежда.
— Рика… — прошептал он, даже не вспомнив о данном мне обещании не называть меня по имени в присутствии посторонних. Мрак за его плечом удивленно посмотрел на меня, но комментировать не стал. — Ты, все-таки, жива… Я боялся надеяться.
А в моей голове, в очередной раз, сложился вывод, и я рванулась вперед, краем уха слыша натужный скрип металлического основания кровати.
— Ты!!! Ты обратил меня, черт тебя дери! Я же просила этого не делать!
Ирвин, сделавший несколько шагов ко мне, остановился и яростно возразил:
— Да ни черта я не сделал! Я нашел вас четверых у калитки: тебя, Ами, Малгошу и Манека. К тому времени, я уже знал, кто он. Роман подошел почти сразу, я даже осмотреть тебя толком не успел! Следом появились другие охотники, если бы я предпринял попытку тебя обратить, то меня бы остановили. Или, как минимум, стали бы свидетелями.
— Полагаю, именно поэтому ты в цепях, — саркастично ухмыльнулась я. — Охотники таких шуток не прощают.
— В цепях он потому, что был не совсем адекватен, обнаружив тебя, — равнодушно отозвался Макс.
— Кстати, можем и снять, — предложила Агата. — Если пообещаешь быть паинькой. Подсобите, мужики.
Следом за Ирвином в комнату вошли Мрак, Каспер и Роман. Муж Гаси повозился с ключами, освобождая дампира, а остальные встали так, чтобы суметь его блокировать, в случае нежелательных действий. Вин, машинально потерев запястья, на которых остались красные полосы раздраженной серебром кожи, медленно приблизился ко мне и коснулся моей ладони.
— С возвращением, — тихо произнес он, а в глазах его блеснули слезы. — Я думал, что ты…
Я машинально пожала пальцами его руку, но тут же встрепенулась:
— Если не ты, то кто?
— Ты, — эхом отозвался Вин, и грустно добавил, — черт, ну что за женщина мне досталась… Даже обратила сама себя.
— В смысле? — продолжая пребывать в абсолютном непонимании, уточнила я.
— Ты Манека кусала? — не выдержав, вмешалась Агата и нервно хохотнула. — Черт, обычно этот вопрос мы задаем вампирам, а не жертве. На руке у Манека были следы от укуса. Вполне человеческого, если не считать глубины. Кажется, будь у тебя чуть больше свободы, ты бы клок мяса ему вырвала.
— Да, я укусила его в попытке ослабить захват, — согласно кивнула я, все еще не улавливая основную мысль, а потом меня осенило, — Ами. На его руках была кровь Ами. Он убил её и… Черт, я даже вкус человеческой крови почувствовала, когда кусала. Его кровь была другой и…
Я вновь замолчала, мысленно сличая ощущения. То, что предложили мне в кружке и фляге, отличалось от воспоминаний. Консистенцией и, пожалуй, вкусом. Более терпким, менее маслянистым. С отчетливыми сладкими нотками.
— Как ты сказала у падальщиков? Дитя, обращенное вампиром и смертной женщиной, — тихо и грустно закончила Агата. — Кровью обоих. Дампир. Даже не знаю, поздравлять тебя или…
— Ты издеваешься? — взревела я, выходя из себя. — С чем тут поздравлять?! Я никогда не хотела обращения, никакого. Я хочу быть человеком, черт подери. Я думала, что умираю. Была уверена. И лучше мне было бы там остаться! Как я теперь…
Ирвин склонился ко мне, обхватил прохладными ладонями лицо и, заставляя смотреть в его глаза, отчетливо произнес:
— Я не дам тебе умереть, слышишь? Тебе выпал второй шанс, а как его реализовать, решаешь только ты. Однажды ты вытащила меня и теперь, видимо, время возвращать долги. Я тебя отпущу, если ты захочешь уйти. Но не раньше того времени, когда ты сможешь рассуждать холодно и здраво.
Я, пронзенная воспоминаниями, схватилась за рубец на левом предплечье, а потом перевела на него удивленный взгляд.
— Повреждения, полученные при жизни, не регенерируются, — вступила Агата, отвечая на незаданный мной вопрос. — Восстанавливаются мышцы, опорно-двигательный аппарат, органы. Но новые конечности не отрастают. И шрамы не сходят. И, будь мы чуть умнее, вчерашней трагедии бы не случилось.