Звонок вырвал его из мучительных раздумий. На дисплее высветился незнакомый номер, и дампир нахмурился, ощущая, как мимолетная надежда погасла, сменившись тревогой.
— Да, — постаравшись выровнять голос, ответил Вин.
— Где тебя черти носят?! — вместо приветствия сердито воскликнула собеседница. — Долго ты еще собираешься изображать оскорбленную невинность?!
Сердце екнуло. Если эта девушка получила возможность ему позвонить, значит, произошло что-то действительно неординарное.
— Если ты помнишь, я теперь сам себе хозяин, — холодно отозвался Вин, усилием подавляя желание накинуться с расспросами. — И я не вижу повода...
— Еще пара таких заказов, как твой последний, и повод найдется, не сомневайся, — не обещающим ничего хорошего тоном продолжила девушка. — Тебе трудно было пару строк черкнуть? Ты бы видел Леди. Если бы не сообщение от Саньки, она, наверное, уже все морги бы на ноги подняла.
— Злится? — не выдержав, поинтересовался дампир.
— Злится?! С ума сходит. Из-за тебя, между прочим, чертов дампир, и твоих идиотских обид. В общем, так, если ты сегодня же не объявишься…
— Я занят сегодня. Отчитываюсь за заказ. И завтра тоже. И послезавтра, — вернув контроль над голосом, отрезал Ирвин. После пришедшего осознания, что с Леди ничего не случилось, тревогу сменила прежняя злость.
В трубке раздался странный вздох, будто собеседница колебалась, решая, стоит ли сообщать что-то важное. Наконец, тишину нарушил неуверенный, приглушенный голос.
— Она плакала, Вин. Вчера. После того, как Саня написал. Долго. Я случайно услышала, — девушка помялась, но продолжила уже куда более уверенно, постепенно возвращая прежнюю грозную интонацию. — Значит, так. К десяти мы уезжаем на тренировку. Затем направимся к охотникам, и, скорее всего, заскочить домой не успеем. Замки она не отключала, так что, пользуйся. Часов до пяти или даже шести нас точно не будет. И, Ирвин, если ты не объявишься вечером и не извинишься перед нашим мастером, я лично тебе голову откручу.
Вин хмыкнул.
— Не стоит тратить на меня свой сарказм, — парировала девушка, — доучусь и откручу. У тебя вечность впереди, пару лет как-нибудь потерпишь. А память у меня хорошая.
— Я вечером загляну. Часам к восьми, — сдался Вин, в душе радуясь шансу, все же, переговорить с наемницей. По крайней мере, это вносило в жизнь хоть какую-то определенность. Да и возможность провести несколько часов дома, в привычной обстановке, отдохнув и приведя в порядок мысли, была как нельзя кстати. Дампир ощутил искреннюю благодарность за неожиданную помощь. — Передай мастеру…
— Сам передай. У меня нет ни малейшего желания попасть под каток под названием «разъяренная Леди». Все, не могу больше говорить. Жду тебя к вечеру. Хотя, пожалуй, нет, я погощу у своих. Удовольствие созерцать твою виноватую рожу не особо вдохновляет.
Вин открыл рот, чтобы ответить, но собеседница уже отключилась. Их отношения никак нельзя было назвать даже ровными, поэтому звонок от нее говорил о многом. Если уж она взялась вразумлять Ирвина, значит, состояние Леди, действительно, ее встревожило. Плакала… Дампир ощутил, как в сознание вплетается слабый голос совести. Но, тут же вспомнив, как обошлась с ним мастер, вернулся к озлобленному настроению. Что ж, им есть, что обсудить.
Глава 1. О долгой памяти и замысловатой архитектуре.
Шрамы не сводят не потому, что красиво,
а чтобы помнить о своих долгах.
Восемью месяцами ранее. Декабрь.
Шаги хрустко отдавались, рассыпаясь дробным эхом по окаменевшему переулку. Старая часть города неизменно вызывала у шедших отвращение. Узкие улочки, мощеные камнем, зажатые между серыми стенами, оказывались не самым удачным местом для боя. А молодые наемники живут именно боем. Тот самый период, когда адреналин правит бал, заставляя ощущать мир единым театром военных действий. Сценой, в которой каждая декорация продумана до мелочей, чтобы создать у зрителей соответствующее моменту напряжение. Тот возраст, когда голова сладко кружится от понимания, что ты один против всех, против мира, устройство которого для тебя куда яснее, чем для большинства людей, ослепших, оглохших, смирившихся с неизменностью законов течения времени. Иногда одиночество разбавляется наличием верного друга, как в случае с Артистом и Пастухом.
Они сдружились практически сразу, едва очутившись в простом и суровом мире школы, обучавшей будущих наемных убийц. Даже внешнее сходство между ними имелось: оба высокие, русоволосые, ясноглазые, с открытыми лицами и большими, доверчиво распахнутыми в мир глазами. Объединяло их и схожее спортивное прошлое, и неутолимое желание попробовать себя на поприще высоко оплачиваемых служителей смерти. Тогда Грожен казался им зыбкой мечтой, туманной грезой, видевшейся в неясном утреннем мареве. Двое мальчишек, настроенных, в тот момент, довольно романтически, отчаянно прокладывали свою дорогу в желанный мир. Поддерживая друг друга, вступаясь в случае конфликтов, доверяя друг другу секреты и тайные надежды. И, окончив обучение, остались рядом, продолжив свою дружбу уже в статусе профессионалов. Сейчас за плечами у обоих остался изнурительный первый год. Сложности с начальными заказами, досадные ошибки, ошеломляющие падения после так дорого дающихся подъемов.