От этой сладкой вони у Адруса начала кружиться голова, и когда объявили о перемене блюд (настало время легких сладких закусок), он с облегчением отступил к приоткрытому окну, возле которого страдала одинокая Сара. У нее приглашений на танец было не меньше, чем у Адруса, но ее, увы, никто и никогда не учил танцевать, а потому она могла лишь с раздражением смотреть на то, как очередная дама шепчет на ухо Адрусу какие-то слова, заставляя каменеть его лицо еще больше.
Слова эти, само собой, были в основном непристойного свойства - он сам был удивлен, сколько похоти и изобретательности таится в головах внешне благопристойных особ, заполнивших этот огромный зал. Никогда женщина народа ростов не смогла бы так легко и просто, ничуточки не стесняясь рассказывать о том, что планирует сделать в постели со своим партнером, и в частности с отдельными его частями тела. Но здесь это было похоже что в порядке вещей, что совершенно не красило так называемую элиту общества, и в очередной раз утверждало Адруса в мысли о том, что весь этот мир Южного материка прогнил насквозь и смердел, как смердит выгребная яма, или помойка, на которой возятся мерзкие, жирные крысы.
Этот мир заслуживал смерти - построенный на горе и несчастьях, возделанный руками рабов, привезенных с Северного материка. Таких рабов, каким когда-то был и Адрус, родившийся в красивой прибрежной деревеньке, выжженной дотла захватчиками-рабовладельцами.
И ясное дело - никак не мог Демон сочувствовать пропавшим кораблям с экспедициями рабовладельцев - туда им и дорога, проклятым!
Адрус до сих пор помнил вонь трюма рабовладельческого корабля, драки за еду, за воду, и просто за сухое место, где не плещет трюмная вода, перемешанная с нечистотами.
Радостные лица рабовладельцев, которые выпускали на палубу мальчишек, чтобы полюбоваться тем, как они рвут друг друга на части в борьбе за кусок лепешки и лишний глоток воды.
Адрус отомстил рабовладельцам, сломавшим его жизнь. Но не всем. Ведь весь этот материк был заражен рабовладельческой чумой!
Горел внутри Адруса огонь, сжигал, выжигая душу, как огонь погребального костра сжигает тела, оставляя лишь пепел. Никогда теперь он не станет прежним домашним мальчишкой, и никогда не вернутся к жизни его отец и мать, убитые на пороге родного дома.
Судьба занесла его в армию, сделала одним из армейской элиты, дракониром, наездником дракона, и теперь он может на время остановиться, подумать о том, как использовать то оружие, что попало ему в руки. Слегка ущербное "оружие", но все-таки оружие.
Увы, Красный дракон не умеет исторгать пламя. Таким уж он уродился - уродцем, которого не уважают другие драконы. Впрочем, как и он - их.
"Два уродца - это уже полноценное существо", как иногда с усмешкой думал Адрус, или как его тут знали: "Агрус Симгс".
Месяц прошел с той ночи, когда Адрус и его подруга Сара едва не погибли, защищая город от "ночных демонов", племени гармов - разумных существ, похожих на большеголовых собак. Часть гармов, не желающих убивать людей, ушли в Пустошь, туда, где нет человека, чтобы начать жить заново. Часть - молодые, агрессивные, мечтающие о реванше - остались в тоннелях под людскими городами, чтобы мстить людям за то, что они лишили их возможности жить на поверхности земли.
И они попытались отомстить. И погибли в бою с Адрусом и его подругой, бывшей воительницей Арены.
А вот ушедших гармов Адрус собирался когда-нибудь разыскать. Ведь с ними ушел и его друг, гарм Рагх, даже не друг, а брат, которого он некогда спас, и который потом наделил Адруса магическими способностями врачевателя.
У Адруса не было ни кого кроме него, да еще, теперь - Сары, и...Красного дракона. Дракона-изгоя, капризного, жестокого, как больной мальчишка, и одновременно доброго, веселого, верного, какими бывают только те, кому нечего терять кроме случайно обретенной, и тем более ценимой дружбы.
***
Они лежали рядом, не покрытые простыней, потные, разгорячившиеся после любовных объятий. Дыхание уже успокоилось, но сна не было ни в одном глазу. Им было хорошо, спокойно, как бывает спокойно человеку, над которым не висят долги, не грозит опасность, у которого есть крыша над головой, еда и питье.
А что еще нужно человеку? Если только - любви? Семьи? Детей?
А вот с этим все было плохо. Адрус не мог себе позволить завести семью, и тем более - детей. По одной простой причине - фактически, его не было на этом свете. Он умер тогда, в ту минуту, когда погибли родители, когда отрубленная голова матери подкатилась к нему и ткнулась виском в носок старого башмака. Все его нынешнее существование - это просто способ подороже продать свою жизнь, и перед смертью как можно больше накрошить подлых врагов-рабовладельцев.
Сара же попросту не могла иметь детей. Результат магического воздействия магов-лекарей, мутант, она потеряла способность к деторождения в обмен на огромную физическую силу и скорость. Порождение Арены, часть Арены, будучи вырванной из привычного образа жизни своим бывшим мужем, Сара жила вроде как по инерции - содержала лавку, ухаживала за ныне покойным мужем, убитым гармами во время Ночи Ужаса, а теперь...теперь она не знала, как ей жить.
Вглядываясь в светлый потолок, на котором отразился контур неплотно задвинутой занавески, сквозь которую пробрался рассеянный свет желтой луны, Сара прислушивалась к дыханию мужчины, лежащего рядом, и думала о том, что с ней случилось за последний месяц. И кто сейчас лежит рядом с ней.
А потом...решилась:
- Я никогда не спрашивала тебя - кто ты, и откуда пришел. Никогда. Это твое дело - рассказывать мне, или нет. Но если ты мне доверяешь, может все-таки расскажешь о себе? Я тебе о себе рассказала! Мне бы хотелось больше знать о человеке, которого я...кладу рядом с собой в постель.
Адрус усмехнулся: "кладу рядом с собой"! Как игрушку! А кто он ей, правда? Случайный знакомый? Игрушка? Друг? Или - все сразу, одновременно?
Сара молчала, ждала. Но он не ответил. Молчание затягивалось, и тогда женщина не выдержала:
- Ты - рост. И ты не говоришь о себе. Возможно - ты сбежавший раб. И скорее всего - из Занусса. Хозяин тебя бил, истязал. Или ты бился на Арене - как я. Но ты именно из Занусса, потому что иначе я бы тебя запомнила. Или бы убила. Я знаю всех сильных бойцов. Ты умеешь лечить магией, но почему-то пошел в армию, вместо того, чтобы зарабатывать огромные деньги лечением больных. Из этого тоже можно сделать вывод, что ты от кого-то скрываешься. Не хочешь засветиться. Ведь когда ты подашь заявку в гильдию лекарей, тебя обязательно спросят, кто ты такой, и где научился магии. Круг магов так же тесен, как круг бойцов Арены. Я имею в виду - профессиональных бойцов. Скорее всего, ты получил свои магические способности тогда же, когда и свою силу, скорость. Я слышала о таком - это бывает. Каждый боец получается особенным. А иногда, и совсем не получается. Умирает. И никто не знает, как и почему это все происходит.
Сара замолчала, секунды три собираясь с мыслями:
- Я помню, что ты сказал - гармы приходили за тобой. Ты их откуда-то знаешь. Возможно, это часть твоей занусской жизни. И у меня сложилось впечатление, что гармы пришли в этот город именно потому, что ты оказался именно тут. Они искали тебя. Только не ври мне! Именно тебя. Ну, так что ты мне на это скажешь? Ответишь на мой вопрос?
- Какой вопрос? - Адрус усмехнулся - Ты вроде бы ничего и не спросила. Рассказала, что у тебя в голове, и все. Так что я должен тебе сказать?
- Кто ты, и откуда взялся! Не прикидывайся, что не понял! Как я могу спать рядом с человеком, о котором ничего не знаю? Который мне не доверяет?
- А как ты спала до того? Больше месяца? Почему именно сейчас ты решила вдруг за меня взяться? После императорского бала? Что изменилось?
Сара порывисто села на край кровати, опершись руками о ее край, Адрус повернул голову и стал смотреть на женщину, в очередной раз удивляясь - как такое тело, с такими могучими мышцами, мускулистое, как тело мужчины-мечника, может быть еще и таким женственным? Или это он, Адрус, соскучившись по общению с противоположным полом видит его таким?