И не дожидаясь, пока Толян переварит полученную информацию, подошел к Стасу.
– Идем?
– Пошли.
И, оставив Толяна в состоянии тяжкого раздумья, они зашагали в сторону проселка.
Шли молча, бездумно глядя себе под ноги.
– Представляешь, Стас, хохму. Завал расчистят, а нас там нет. Шеф умрет от ярости. У тебя сколько дел в столе осталось?
– Ты лучше думай, что Настя скажет, – равнодушно ответил Стас. – Шеф переживет. А вот Настя!
– Даже думать не хочу. Полный абзац. И заявление подали. И свадьбу назначили…
За спиной послышались торопливые шаги.
– Начальник, я с вами. Что мне там сидеть? Откуда им знать, в какую сторону мы пошли? Пока все щели, в натуре, обшарят… – Мысль вильнула в сторону, и он совершенно естественно переключился на другую тему: – Жрать охота.
– Вот с этим, друг ты наш Толян, труднее. Стекляшка на горизонте не просматривается, – Леха ехидно посмотрел на парня. – Хотя, тебя неделю можно смело не кормить. Внутренних запасов хватит.
С юмором у Толяна было туго, и он обиделся, надолго замолчав, – так подумали опера. Но не Толян. Решив, что характер свой проявил в полной мере, он подкатился с новым вопросом, поставившим их в тупик.
– Начальник, – Толян поравнялся с Лехой, который почему-то вызывал у него больше доверия и, доверительно заглядывая в глаза, спросил: – Типа, день уже, а все как ночь?
Леха опешил от неожиданности и остановился.
– Ну, Толян! Ну, голова! А и в самом деле, Стас, если судить по состоянию аппетита – дело должно продвигаться если не к обеду, то к полднику уж точно… или как там называется эта штука между завтраком и обедом. А ночь, вроде как, и не думает кончаться.
– Вопрос не ко мне. Я мент, а не физик. Толян, не трать энергию понапрасну. Когда ты думаешь, твой организм съедает все, что сохранилось в твоем желудке от вчерашней трапезы. Что для тебя сейчас важнее? Мозг? Или остальной организм?
Выбор был невелик. Но над этим стоило подумать, и Толян на какое время предался размышлениям.
Зашагали снова. Толян, весь с головой ушедший в размышления, отстал, так как делать два дела одновременно, как оказалось, для него было не под силу.
– И все-таки, что это за последний день Помпеи у нас за спиной, Стас?
– А тебе не все равно?
– Да как бы нет… К тому же получка скоро.
– На депонент переведут. Знаешь, сколько накопится? Сразу колеса купишь. Как у этого крохи.
– Спасибо. Ты настоящий друг. Утешил.
– Да ради Бога. Не жалко. Ты, Леха, лучше вон туда посмотри, – небрежным жестом он указал вперед и чуть в сторону.
– Ну, смотрю, – равнодушно отозвался Леха. – И что я должен там разглядеть?
И тут же подавился слюной.
– Только без эмоций, – предупредил Лехино богохульство Стас. – Что видишь?
– Вроде бы что-то вижу, – неуверенно произнес напарник.
– Ты кота за хвост не тяни. Говори по существу. Что-то и я вижу. На тебя Толян плохо влияет?
– Что Толян? Чуть чего – и сразу Толян! Лучше бы я вчера маскам сдался!
В руках у парня сотик, а на лице – крайнее изумление.
– Хотел с пацанами по трубе связаться. Думал, у них узнаю, что и как…
– Ну и… – опера переглянулись.
– Не отвечает. Аккумулятор полный – перед самой стрелкой на зарядку ставил, а не отвечает. Что характерно – труба новая. Неделю назад купил.
Широко раскрытые обиженные глаза смотрят на Стаса доверчиво и открыто.
– Ладно, Толян. Не бери в голову. Обули тебя, наверное, такие же братки, как и ты сам.
– Так я же их, как вернусь, на фарш пущу! – возмутился Толян. – Порву, как Тузик тапки.
– Не переживай, Толян, – шутит Стас, – не дотянули сюда еще соты. «Вне пределов досягаемости…» Зачем тебе мокруха?
Хотя Стас и не пользовался доверием братка, но на сей раз ответ его вполне удовлетворил. Он хрюкнул и уставился туда же, куда глядел Леха.
Впереди проступали очертания города. Или геометрически правильное нагромождение скал…
Зашагали быстрее. Километр. Два… Леха измерял расстояние шагами. Город, или что там было, не приблизился ни на шаг. Толян пыхтел, как паровоз. Еще немного, и рухнет в траву, не выдержав борьбы с изнуряющим голодом.
– Зря, пацаны, мы в эту сторону рванули. Это похоже на марьяж. Я такую беду у таджиков видел, когда в командировку мотался. И в школе рассказывали. В пустынях, где воды мало, всегда марьяж показывает. Человек идет, идет и раз… кони бросил. – Поскреб ногтем стриженную под «ноль» голову и уточнил: – В смысле, ласты подрезал.