Элвина остановила повозку.
— Дальше не поеду, — сухо сказала она. — Колёса застрянут.
— Спасибо. Мы с господином агентом управимся сами.
Я слез с повозки, открыл заднюю дверцу. Агент лежал тихо. Лицо расслабилось, как у младенца. Ни следа боли, ни страха, ни воли. Только пустота.
— Не сердись, — пробормотал я ему, поднимая. — Ты просто проследил не за тем парнем.
Он был тяжелее, чем казался. Я осторожно перекинул его через плечо и зашагал к реке. Элвина не пошла следом, только смотрела из окна повозки, молча.
Я нашёл участок поближе к воде, где траву никто не косил. Колени промокли, когда я опустился на землю. Положил его аккуратно, как положил бы товарища после боя.
— Убить — слишком просто, — сказал я вслух. — Да и не за что. Ты делал то, что умел. Как умел.
Он не отвечал. И не мог.
— А вот оставить пустоту куда страшнее. Эта пустота скажет гораздо больше.
Я встал, стряхнул со штанов грязь. Повернулся и пошёл к повозке, не оглядываясь. Пусть найдут. И посмотрим, что они сделают дальше.
Элвина молча открыла дверцу. Я забрался внутрь, и повозка поехала прочь, оставляя за собой только колею в грязи и одного бывшего агента — одного посланника страха — лежать у самой воды.
— Домой подбросить? — спросила девушка.
— Если не затруднит.
Я поднялся на этаж по парадной лестнице — теперь скрываться было незачем. Иногда полезно напомнить себе, что ты больше не безродный рекрут, а вполне себе уважаемый член общества при статусе. Хоть и с некоторыми оговорками.
В почтовом ящике меня ждал ворох бумаг. Я о них, разумеется, забыл. После поездки к скалам и выжигания чужой памяти как-то не до официальных конвертов и пергаментных печатей. Но теперь пора снова становиться почтенным гражданином.
Я собрал всё, что лежало, и вошёл в квартиру, бросив письма на ближайший стол.
И лишь сбросив ботинки, заварив чашу травяного отвара, сел разгребать бумажки.
Первый конверт — персиковый, с тиснением:
— 'Гильдия флористов приглашает Вас на Праздник Цвета, — прочитал я.
Дата, место, дресс-код — светлое и пастельное. Очаровательно.
Второй конверт — чёрный, с серебряной лентой. Он пах пылью, духами и томным декадансом.
— «Театр Теней» — премьера нового балета, поставленного по воспоминаниям мага, пережившего ментальный разрыв…
Я покачал головой. Тема как раз по настроению. Ещё чуть-чуть — и я сам мог бы стать героем второго акта. Забавно, что театр принадлежал Серому ордену. Кажется, у нас с ними начинают складываться по-настоящему тёплые, если не сказать — интимные, отношения. Они шпионят за мной, я калечу их агентов, а они зовут меня на балет. Традиции, традиции.
Третий конверт — тяжёлый, позолоченный, с гербом клана Золотых Весов. «Званый ужин у гранд-мастера Мел Хиора». Место проведения — терраса его резиденции в Центральном квартале. Я вздохнул.
— Прекрасно. Золотые весы хотят оценить ещё один потенциальный актив.
Я присел на край дивана, подперев подбородок рукой. Письма рассыпались передо мной веером. А я смотрел на них и не мог не усмехнуться. Что ж… похоже, я стал кем-то. Кем-то достаточно неудобным, чтобы захотеть превратить меня в союзника. Или хотя бы в гостя.
Это было заметно даже по каллиграфии в приглашениях — ни одной размашистой буквы, только точные, выверенные линии.
Я вытянулся на диване. Глаза начали слипаться, тело просило сна, но мозг… мозг работал. В голове крутились обрывки воспоминаний, голос Виррен из воспоминаний агента, разговор с Пергием, беескорыстная помощь Элвины…
Всё это складывалось в город.
Город, который дышал ложью, как воздухом. Город, который приглашал тебя на балет, пока ты ломал его организаторам мозги. Город, в котором дружба часто была валютой, а доверие — спекуляцией.
И теперь этот город начинал шептаться обо мне. Пусть шепчутся. Пусть гадают, что и зачем я делаю.
Я как раз обдумывал, как можно совместить балет, цветочный праздник и званый ужин с предстоящим визитом Ноктианцев, когда кто-то постучал в дверь.
Не позвонил — постучал. Ровно три раза.
Я замер. В эту часть дома случайные прохожие не забредали, а те, кто знал, где я живу, предупреждали о визитах или хотя бы пользовались звонком.
Я встал и подхватил Тень-Шаль, неспешно подошел и заглянул в глазок.