Серый орден не нуждался в вывесках.
Высокое здание на пересечении двух центральных улиц смотрелось так, словно его строили из кусков других домов — как минимум трёх эпох и двух стилей, с абсолютным презрением к гармонии. Грубый мрамор, чёрный металл, какие-то барельефы и статуи, окна разных форм.
В народе это здание именовали «Уродцем».
Ни разу не ошиблись, следовало признать. И всё же что-то было в этой безумной эклектике.
У входа стояли двое в сером. Ни доспехов, ни оружия — только многочисленные артефакты, предназначение которых оставалось загадкой, и внимательные взгляды. Я остановился перед ними и выдержал паузу.
— Частное лицо, — произнёс я. — Без приглашения, но с намерением потратить деньги.
Двое расступились, дверь открылась сама.
Внутри было холодно. Меня встретила девушка — лет двадцати, максимум. А может это была одна из знаменитых иллюзий, которые так любили Серые. На поверку эта девица могла оказаться девяностолетней старухой, а то и вовсе стариком.
Она встретила меня нейтральной улыбкой, в серо-синей мантии, с руками, сложенными за спиной. Ни имени, ни приветствия. Только один взгляд и фраза:
— С какой целью вы здесь, почтенный Делегат?
— Не жаловаться, расслабьтесь, — ответил я. — Я хочу сделать заказ. И готов хорошо заплатить.
Девушка долго и молча меня оглядывала, словно сомневалась, стоило ли провожать меня дальше. Наконец, она вернула улыбку на лицо.
— Следуйте за мной, — сказала она. — Прошу никуда не сворачивать — без проводника в этом доме можно легко заблудиться.
Мы прошли два поворота, миновали зону безопасности — тонкие арки с едва заметными рунами, работавшие как фильтр: распознавали, записывали, возможно, искали что-то ещё. Я пришёл без оружия, а из артефактов при мне были лишь браслет Лунорождённого и знак Делегата. Рамка оставила их без внимания.
Наконец, мы остановились у стальной двери без ручек. Девушка произнесла слово, которое я не расслышал, и дверь отъехала в сторону. За ней оказалась комната.
— Прошу, ожидайте здесь.
Кабинет был серым.
Но не тем унылым серым, что красят коридоры в муниципалитетах. Это был дорогой, продуманный серый — с легким графитовым отливом на стенах, строгими линиями мебели, матовым стеклом и полированной сталью. Ни одного яркого акцента, ни одной живой детали.
Стол был слишком широким, чтобы можно было случайно дотянуться до собеседника. Свет — слишком рассеянным, чтобы бросать длинные тени. Место — слишком безликим, чтобы запомниться. Всё вычищено, отфильтровано, вымерено.
Я сел в мягкое кресло и налил воды из причудливого графина.
Пять минут — и никто так и не явился. Отличная попытка продемонстрировать власть. Но я не торопился и не обижался. Наоборот. Спокойствие было оружием. И моим, и их.
Наконец, дверь снова отодвинулась, и в комнату вошли двое.
Первый — худощавый, с лицом, как маска, на которую не хватило красок. Второй — старше, плотнее, с глазами, которые я узнал сразу. Тот самый агент, который давал поручение тому бедолаге, что за мной следил. Они были втроем — бедолага, этот и Виррен.
И он меня, разумеется, тоже узнал. Не сказал ни слова, но угол его рта дрогнул. Слишком резко для человека, не способного чувствовать страх.
— Добрый день, почтенный делегат, — он даже нашел в себе силы улыбнуться. — Мне доложили, что вы желаете сделать заказ?
— Именно, — подтвердил я. — Мне нужно, чтобы вы нашли одного человека. Девушка пропала вчера.
— Ваша родственница?
Я едва не рассмеялся. Ну да, о моей родословной со стороны отца знал весь Альбигор. Но у Доминуса не осталось родственников женского пола. Циллия, на которой он вроде как собирался жениться, не в счёт.
— Нет, и вы это знаете. — Я выдержал паузу. — Подруга из клана Пламенников. Полагаю, вам известно её имя, раз уж ваши люди так пристально за мной следили.
Снова повисла пауза. Я чувствовал, что они сомневались. Между ними пробежало что-то невидимое. Пусть они приглашали меня на премьеру в Театр Теней, но здесь видеть явно не рассчитывали.
Младший опустил взгляд. Старший не шелохнулся.
— Вам известно, кто может быть причастен к исчезновению?
— Будь мне известно, я бы уже ломал ему кости, а не шёл к вам, — отрезал я.
Я подался вперёд, сложив пальцы на столе.
— Я пришёл не мстить, почтенные господа. У меня нет к вам претензий, как и, надеюсь, у вас ко мне. Каждый делал свою работу так хорошо, как мог. Или всё же претензии есть?
Старший покачал головой.
— Никаких претензий, почтенный Делегат. Вы были нашим заказом, и мы признаём ваше право уходить от слежки. Никаких сантиментов, лишь работа.