— Активировать щиты. Спускаюсь первым, — шепнул я и посмотрел на Салине. — Вы прикрываете. Иридий — правый фланг, двое — левый. На пол — не ступать, пока я не проверю ритм. Ловушки любят жадных и быстрых. Мы сегодня ни те, ни другие.
— Без твоих изящных афоризмов у меня было бы меньше морщин, — сухо заметила Салине, но пальцы её уже собирали энергетический барьер — тонкую, как стекло, пластину света, которая легла мне в плечи, чужой прохладой. — Шагай. Я держу.
Иридий кивнул. Глаза у него стали плошками холодного металла; Ноктианцы умели выключать в себе всё, что мешало. Двое Солдат заняли позиции полумесяцем, один на броне прилёг к перекладине, как кошка к карнизу: прикрытие сверху — хорошая привычка.
Я опустился на колени и подсунул под кромку люка фонарь‑крошку. Внизу шёл узкий лаз — бетон, кабель‑жгут вдоль стены, в полу — решётки дренажа. Ничего лишнего. И именно это «ничего» мне не понравилось.
— Ритм — неровный, — бросил я. — Слушайте воздух.
Они слушали. Воздух шипел. Чуть слышно, как писк комар. Это был не ветер. Артефакт сетки безопасности — они нередко издают такой едва заметный гул.
Я сделал вдох и опустил ногу на первую ступеньку. Ступень приняла вес без каприза. Вторую. Третью. На четвёртой щёлкнуло — не звук, а микро‑срыв в самом воздухе, словно кто‑то выдернул тонкий волосок из нитки. Я отнял ногу и замер.
— Салине, — сказал я спокойно. — Тут сетка. Перевёрнутая «глухая решётка», под полом. Питается от внешнего импульса.
— Вижу, — ответила она, уже глядя не глазами. — Разрежу по узлам… нет. Смещение по диагонали, реакция на вес и тепло. Придётся держать щит и идти.
Конечно придётся. Я сделал шаг в темноту — и пошло всё к демонам. Я не в гости на чай собрался.
Первый щелчок — будто кто-то выпустил снаряд из арбалета, но вместо болта по воздуху пронёсся горячий, режущий свет. Артефакты ожили мгновенно: по периметру хода вспыхнули рубиновые руны, обжигая зрение, и по кольцу платформы побежали глухие удары магического резонанса. Металл под ногами завибрировал, как натянутая струна, и в нос ударил резкий запах грозы.
— Барьер! — рявкнул я, хотя Салине уже была в движении. Её пальцы описали короткий символ в воздухе, и вокруг нас взвился полупрозрачный купол — шевелящийся, будто в него дул сильный ветер. В следующую секунду в него врезались сразу три боевых артефакта, оставив по поверхности мутные пятна жара.
Иридий и двое других Солдат реагировали, как по команде: один ушёл в прикрытие за обрушенной балкой, второй занял позицию чуть выше, в проёме, третий уже нацелился в тёмный сектор входа, где могли появиться враги.
Я скользнул взглядом по рунам — работа свежая. Не древние защитные контуры, а что-то, что ставили недавно, явно зная, что сюда могут сунуться непрошеные гости.
С края платформы донёсся металлический скрежет, потом короткий глухой сигнал, будто кто-то проверял строй своих ловушек.
— Они внизу, — тихо сказала Салине, не отводя взгляда от барьера. — И знают, что мы здесь.
— Тем лучше, — ответил я.
Глава 8
— Барьер, — сказал я, хотя Салине уже поднимала ладонь.
Её щит лёг нам на плечи так, как невидимое стекло, которое внезапно оказывается между тобой и летящим ножом. Воздух вокруг стал плотнее.
Я шагнул вперед. Медленно, слушая ритм. Слева и справа тянулись по стенам кабели артефактной техники, а где-то внизу, под старой кладкой, пульсировали узлы — те самые «ячейки», что любят поджарить незваных гостей исподтишка.
— Иридий, — бросил я через плечо. — Аккуратнее. Здесь весело.
Двое других Солдат встали полумесяцем, один — выше, почти под потолком, цепляясь за арматуру, второй — левый фланг.
Я опустил ладонь. Тень рванулась вперёд — мой Генерал, довольный, как пёс, которого наконец-то выпустили с цепи. Он скользил по полу, обнимал швы между плит, вжимался в стыки, и каждое такое касание превращало руны под нами в пустоту на один, два удара сердца. Ровно столько, чтобы успеть переставить ноги в нужном направлении.
Первый удар пришёл сбоку. Щит вздрогнул, как от камня — красная, как свежий шрам, линия вспыхнула на стене и тут же погасла. Второй — сверху: тонкая игла света ткнулась нам в макушки, но щит Салине выдержал.
— Хорошая установка, — пробормотал я. — Не дурак делал.
Салине прочертила в воздухе короткий знак, и мне показалось, будто мир перед нами чуть треснул. Я посчитал про себя до трех и шагнул на «три», потому что сейчас так требовал ритм защитной установки.