Я узнал её не по лицу — оно было наполовину скрыто дыхательной маской, — по смешному вихру у виска, который даже самые старательные расчёски сдавались укротить. По тонким пальцам, сжатым в слабый кулак. По золотым ресницам, на которых блестели капли.
— И как тебя угораздило связаться с Пламенницей, — проворчала за моей спиной Салине.
— История немного романтичнее, чем у вас с Доминусом, — огрызнулся я. — Помогите её вытащить.
Диагностическая панель у капсулы Ильги мерцала спокойными зелёными рунами. Под рунами располагались значки — пульс, дыхание, температура, сигнатура склонности, придавленная узорчатой сеткой подавителя. Хорошая работа, но мерзкая по сути.
— Седативный коктейль плюс гашение фронтальных зон, — Салине оказалась у панели ещё до того, как я перестал смотреть на Ильгу. — Они выключили ей волю.
— Открываю, — сказал я.
Тень вытекла из-под рукавов, как дым, и легла на рунические «якоря». На секунду — две — они «потемнели», словно на них положили ладонь. Это было достаточно, чтобы я сорвал механический замок. «Стекло» пискнуло, дёрнулось.
Крышка приподнялась. Изнутри пахнуло холодной водой и знакомым ароматом — лунная орхидея, та самая пена из лавки у Золотых Весов. Глупый, ненужный запах посреди железа и рутины смерти. Мне стало одновременно легче и хуже.
— Иль, — сказал я, наклоняясь. — Проснись. Это я.
Она на секунду улыбнулась. Не мне — внутри сна, в котором обитала. Я снял маску — аккуратно, не рывком, — и услышал её настоящее дыхание: слабую струйку, чуть сбившуюся. На предплечье — две трубки, у ключицы — датчик сигнатуры, тонкий, как слезинка. Я снял датчик. Щёлк — и крошечный кристалл памяти, примагниченный к пластине, почти сам прыгнул мне в ладонь. Я дал его Салине — она кивнула, даже не глядя, и запихнула в сумку.
— По счёту, — сказала она уже громче, кладя ладонь Ильге на грудную клетку, чуть выше сердца. — Слушай меня, девочка. Вдох — раз, два. Выдох — раз, два, три. Дышим. Вдох — раз, два…
Ильга закашлялась под маской, выгнулась, как рыба, которую только что вытащили из воды, и попыталась оттолкнуть руку. Рефлекс здоровый. Хороший знак. Но она явно нас не узнавала.
— Эй, — шепнул я Ильге, — не спорь с ней. Она старше и злее.
— Вдох — раз, два. Выдох — раз, два, три, — Салине даже не улыбнулась. — Молодец. Ещё. Держи мой счёт, дыши…
Она попыталась сфокусироваться, по привычке поджала губы — как перед спором, — и не узнала меня. Протянула руку — ухватила воздух. Слабая. Тёплая.
— Тихо, — сказал я, осторожно снимая маску и кладя её на край капсулы. — Сейчас мы отсюда уйдём. А потом… поругаемся. Ты будешь кричать, я буду стоять красивый, как обычно. Договорились?
Вместо ответа — дрожащий вдох на «раз, два». И еле заметный кивок. Хорошая девочка.
Снаружи писк стал совсем невыносимым. Воздух дрогнул — где-то за стеной переключился клапан, и по вентиляции пошла теплая волна.
— У нас минута, — шепнула Салине.
— Уходим, — сказал я и подхватил Ильгу на руки.
Она была легче, чем я помнил. Или я стал сильнее. Пальцы сами нашли опору под лопатками и коленями; тело легло в руки так, будто для этого и создано.
«Я прикрою», — сказал Иридий. — «Идите первыми».
Салине на бегу ухватила ещё один кристалл памяти с бокового датчика и уже неслась вперёд, выставив перед собой щит — на всякий случай. Всё же хорошо, что я взял с собой именно её — Салине, в отличие от той же Элвины, куда лучше разбиралась в артефактной технике подобного профиля. И суда по тому, сколько кристаллов она собрала, у нас будет много данных для изучения.
Если, конечно, их не стёрло каким-нибудь хитрым тайным протоколом.
В коридоре было жарко. Протокол грел стены изнутри — вряд ли кто-то заложил здесь настоящий взрывчатый заряд, но перегрев и ядра Ноктиума работали не хуже. Где-то снизу хлопнул клапан, и по полу пошёл теплый ветер. Он взъерошил вихор у виска Ильги — тот самый, упрямый. Вот теперь можно было улыбнуться. Совсем чуть-чуть. Я позволил себе эту роскошь — и тут же ускорился.
— Дыши, — шепнул я ей в висок. — Раз, два, три…
— Раз… два… — едва слышно откликнулись у меня под подбородком.
Салине на ходу оглянулась — мельком — и кивнула. Успевали.
Мы миновали защитную рамку. Удивительно, но она всё ещё работала — попыталась нас атаковать импульсом, но они напоролись на щит Салине. Искры побежали по краям, а мы проскочили. На вторую рамку я предусмотрительно бросил Генерала: он расползся по полу, давя сразу на все плиты — и артефакты сработали раньше.