Он не смотрел на меня. Пока.
— Будем честны, господа, — продолжал Альтен. — Мы обсуждаем договор с существами, чья суть до конца нам не понятна, она не знает законов и не поддаётся ни классификации, ни контролю. — Он развёл руками. — А значит — не заслуживает доверия.
Наконец — он повернулся и посмотрел прямо на меня.
— А представляет их… человек, который не может быть нейтральным, поскольку сам имеет сомнительное происхождение.
В зале кто-то шумно вдохнул. Я остался на месте.
Альтен сделал шаг вперёд.
— Мы не знаем, кто вы теперь, делегат Ром. Мы знаем только то, что вы по-настоящему не принадлежите ни одному клану. Ни одной традиции. Вы играете сами за себя, господин Делегат.
Он сделал паузу. А затем произнёс:
— Тому, кто слишком привязался к тварям, не место в зале, где решается судьба людей.
Это было сказано почти без эмоций. И оттого звучало резко.
Я молча посмотрел ему в глаза.
— Не ожидал услышать ничего иного от представителя клана, чья власть в Альбигоре держится лишь на идее борьбы с внешним врагом.
Я сделал шаг вперёд, в самый центр зала.
— Вы обвиняете Ноктианцев в том, что они — другие. Да. Они — другие. Но я напомню вам, господа: не они первые развязали войну. В отличие от людей, им необходим Ноктиум для существования. И всё это время они выживали. И продолжают выживать. Даже сейчас.
Я встретился взглядом с Альтеном.
— Я представляю Ноктианцев потому, что никто другой не решился их понять. Вы боитесь их магии, потому что она не укладывается в привычные вам шкалы. Возможно, стоит бояться не магии, а собственной неспособности видеть дальше привычного страха. Я же сегодня предлагаю всем побороть этот страх.
С одного из балконов раздались аплодисменты. Я украдкой взглянул наверх. Хван сидел, сжав кулаки. Глаза его светились тем напряжением, которое у Хвана обычно предшествовало драке. Рядом с ним — Элвина и ребята из моего старого отряда. И несколько магов-Пламенников, с которыми мы были в Элуне.
Я оглядел зал. Молчание затянулось. И тогда Герцог поднялся.
— Довольно речей, — произнёс он. — Пришло время голосовать.
Я остался на прежнем месте, не двигаясь. Ни на шаг.
И первые два ответа прозвучали почти сразу:
— За, — произнёс Варейн.
— За, — эхом отозвался Химваль даже не глядя на Солнцерождённых. Он подчеркнул это.
А потом пришло ожидаемое.
— Против, — ровно сказал Доминус.
— Против, — произнёс Эмер Саир.
Два — два. Как и ожидалось.
Белые Плащи — те самые, что носят мантии без пятен, даже когда идут по крови — сдержанно кивнули:
— Воздерживаемся.
Серый Орден** — невидимки, соглядатаи, шептуны — только слегка качнули головой:
— Воздержимся.
Остались Зелёные руки.
Именно на них смотрели сейчас все. Именно они могли качнуть чашу весов — в сторону союза или отказа.
Представитель самого мирного клана поднялся.
Его звали Орин Дарлос. Он был высоким, с необычно смуглой кожей, словно проводил всю жизнь на грядках. Лицо испещрено тонкими зелёными татуировками — корни, листья, арканные узоры.
— Мы не станем голосовать за то, чего не знаем, — прошелестел он. — Но и против высказываться не будем. Мы боимся друг друга, потому что не знаем друг друга. Пусть Ноктианцы придут в этот зал. Придут сами, а не отправляют делегатом человека, пусть он и герой Элуна. И лишь тогда мы вынесем своё решение.
Он замолчал.
Герцог поднялся.
— Предложение клана Зелёных рук принимается. — Он уставился прямо на меня. — Делегат Ром, Совет поручает вам организовать визит представителей Ноктианцев во дворец. Голосование будет перенесено.
Я кивнул.
— Ваше требование услышано.
Всё получалось ровно так, как я планировал.
Я вышел из зала Совета и глубоко вдохнул. Всё-таки они что-то делали с воздухом в том зале. Или так сказывалось влияние большого количества защитных артефактов — от них фонило так, что потом голова ещё час гудела.
Я не спешил.
Рука скользнула по перилам. Камень был прохладным, почти ласковым — не то что взгляды, которыми меня провожали после голосования.
На лестнице я остановился, щурясь. В голове всё ещё шумело.
— Господин Делегат, — окликнул кто-то сбоку.
Я обернулся.
Ко мне торопливо шла девушка. Юная, светловолосая, в платье с символами Солнцерождённых — золотая вышивка, белый шёлк, орнамент по подолу в форме расходящихся лучей. Лица я не запомнил. Или, может, она не оставила мне времени его запомнить.