Химваль прищурился.
— Ты обещаешь? И готов повторить это при свидетелях?
— Разумеется, — ответил я. — Не как страж, не как член клана Лунорождённых. Как мужчина.
Мы смотрели друг на друга долго. В конце концов он кивнул.
— Тогда, может быть, у тебя и правда есть шанс.
Салине оторвалась от своих бумаг и, криво усмехнувшись, заметила:
— Ну надо же. Наконец-то у нас прогресс. Я бы выпила за это, если бы у Пламенников было принято угощать гостей вином.
Напряжение чуть спало, но ненадолго. Двери снова отворились. Вошли Герцог Варейн и Обба. У обоих выражения были суровые, но не мрачные.
Обба остановился напротив меня.
— Мы обсудили твою просьбу, страж Ром, — сказал он низко. — Твоё прошение будет удовлетворено. Ильге позволят жить вне клана, но лишь после рождения ребёнка, когда мы убедимся в том, что ты способен обеспечить им стабильную жизнь.
Герцог шагнул вперёд, и его голос разнёсся по залу, как холодный ветер:
— Мы согласовали, что обучение вашего ребёнка будет разносторонним. И Лунорождённые, и Пламенники обязуются не влиять на его выбор. Дитя само решит, где его дом.
Я слушал и кивал. Конечно, влиять будут. Конечно, у каждого из кланов есть свои планы и на меня, и на Ильгу, и на плод нашей любви. Но это уже моя забота — не дать никому превратить моего ребёнка в пешку.
Обба и Варейн протянули друг другу руки. Их пальцы сомкнулись, как зубья двух шестерёнок, и договор был скреплён.
Я вернулся домой уже после Перехода. Каменные улицы дышали сыростью, над крышами плыл сизый дым, и в окнах горел уютный жёлтый свет. Квартира встретила меня тишиной — слишком правильной, гулкой тишиной, в которой каждый шаг отдавался эхом.
Я рухнул на диван, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Казалось, мышцы скрипели от усталости, как плохо смазанные шестерёнки. Сегодня я сражался не мечом, а словами — а это иной раз выматывает куда сильнее.
Пахло деревом, каменной пылью и чуть-чуть — отваром чёрных зёрен, чашку с которым я опять забыл допить. Запах был чужой. Без Ильги квартира казалась неполной, неживой, как незаконченная картина. Здесь не хватало её смеха, её шагов, аромата духов, её вечных подколов и ироничных комментариев.
Я сжал виски пальцами. Усталость была терпимой. А вот пустота — нет.
Взгляд зацепился за стол у окна. Там ещё лежал её гребень. Деревянный, с вырезанным узором огненных языков. Когда-то я посмеялся над этим «огненным пафосом», она обиделась, потом — тоже рассмеялась. Я взял гребень в руки, провёл пальцами по зубцам и поймал себя на том, что скучаю так, будто прошли не часы, а годы.
Тень внутри меня была тихой. Даже Генерал, обычно нетерпеливый и язвительный, на этот раз молчал. Видимо, понимал: тут не до иронии.
Я отложил гребень, закрыл глаза и хотел провалиться в сон. Но на столе вспыхнул холодный свет.
Я резко сел.
Артефакт связи, оставленный Виррен, активировался. На поверхности проступили тонкие линии рун, будто кто-то невидимой иглой вырезал их прямо сейчас. Они зажглись и сложились в символы.
— Ещё бодрствуете, страж Ром? — Раздался голос Виррен. Чистый, ровный, словно холодная вода. — Очень хорошо.
Я фыркнул.
— Уже соскучились?
— Не совсем, — холодно усмехнулась она. — Но у меня для вас есть нечто интересное. Через полчаса к вашему дому подъедет повозка. Сопровождающий знает маршрут. Пожалуйста, будьте готовы.
Свет на артефакте погас, и комната снова погрузилась в привычную полутьму.
Я откинулся назад, вытянул ноги и закрыл глаза.
— Ну что, Генерал? — спросил я в пустоту. — Похоже, отдыха у нас снова не будет.
Глава 14
Светло-серая повозка беззвучно подкатила к крыльцу моего дома. Ни гербов, ни лишних украшений — такая машина не бросается в глаза.
Из повозки выскользнула мужская фигура в светлой мантии. Видимо, тот самый сопровождающий, о котором предупреждала Виррен. Его лицо было скрыто зеркальной маской с молочно-белыми прорезями для глаз — это смотрелось весьма эффектно. Но на самой мантии не было ни единого знака отличия.
Он молча распахнул передо мной заднюю дверь. Жест был безупречен — так официант подаёт изысканное блюдо, а помощник лекаря — скальпель.
— Пунктуально, — улыбнулся я, взглянув на часы. — Люблю, когда меня похищают без опозданий.
Ответа не последовало, но сопровождающий молча поклонился и жестом пригласил меня в повозку.
Салон встретил запахом чистоты, словно машину только что забрали из чистки. И внутри эта колымага казалась не только больше, чем снаружи, но и дороже. Сразу видно — спецзаказ. Ремни — с усиленной фиксацией; в дверях стояли аккуратные глушители связи. Машина проехала по ухабу — и я ощутил, как по кузову пробежала совсем лёгкая волна: амортизаторы держали удар лучше многих щитов.