— Системы проекционных щитов, — пояснила Виррен. — Они были основой обороны захватчиков. Мы восстановили лишь часть технологий, и один из результатов вы видели в Элуне.
Я кивнул.
— Мощная штука. Но слишком энергозатратна для такого отдалённого района, как Элун. Они ведь не производят очистку Ноктиума, а лишь добывают его. Но системе требуются уже стабильные кристаллы.
Она улыбнулась холодно, будто ей нравилось, что я придираюсь.
Дальше мы вошли в помещение, где воздух дрожал от другой энергии — тонкой, вибрирующей, словно в стенах поселились голоса. Там стояли металлические капсулы, напоминавшие саркофаги. На их поверхности — странные символы. Приглядевшись, я понял, что они отдалённо напоминали имперский алфавит.
Значит, источники информации у Белотканников были надёжные.
— Камеры ментальной проекции, — сказала Виррен. — Они позволяют переносить сознание в особое поле. Насколько мы поняли, пришельцы некогда использовали их для тренировки, допросов, проверки устойчивости. Мы восстанавливаем методику, но пока, увы, прогресса немного. Психомагия — самая сложная из малоизученная из всех склонностей…
Я едва не усмехнулся. Стоило войти сюда, как всё тело ощутило знакомое давление. Это был тот же резонанс, что я чувствовал, когда сталкивался с чужими мыслями. Генерал внутри меня насторожился: вспомнил опасные игрушки.
Но главное ждало дальше.
Мы вошли в зал, где на пьедестале в круге из белых символов лежал жезл. Не оружие — произведение искусства. Белый стержень с прорезями, внутри которых светился чистый кристалл Ноктиума. На навершии — спираль, будто вытянутая из самого воздуха. От жезла веяло силой, дикой и вместе с тем подавленной, как зверь в клетке. Мощь колоссальная.
— Это один из недавних проектов, — сказала белотканница.
Виррен подняла его легко, словно это был не инструмент войны, а дирижёрская палочка. Она сделала знак одному из ассистентов. Тот нажал на кнопку в нише, и к пьедесталу на автоматической тележке подъехал кусок каменной плиты толщиной с мою голову.
Виррен направила жезл — и воздух вздрогнул. Спираль загудела, вспыхнула белым пламенем. Луч из навершия прорезал камень, как масло. Камень задымился, края оплавились.
Но я видел и другое: корпус жезла тоже начал дымиться, руны на прорезях треснули, а кристалл внутри потемнел. Виррен опустила жезл на пьедестал — и тот едва не рассыпался от перегрева.
— У захватчиков было мощнейшее оружие, — гордо произнесла она. — И мы пытаемся его воссоздать.
Я посмотрел на расплавленный камень и сказал холодно:
— Хорошая попытка. Но неудачная.
В её глазах мелькнуло раздражение, но я уже делал шаг вперёд, разглядывая корпус. Проблема была очевидна: стабилизирующие руны расположили слишком близко к сердцу кристалла. Да, это устройство воссоздавали по имперским чертежам или на основе обломков реального оружия. Но чертёж был неполным.
— У вас перегрев в этой части корпуса, — сказал я спокойно, указывая на место, где навершие соединялось с рукоятью. — Резонанс не гасится, а копится. Вот почему корпус трещит. Нужно ввести второй контур отвода энергии. Не прямой, а спиральный. Вот здесь. — Я провёл пальцем по краю прорезей. Тогда энергия распределится вдоль всего стержня, а не упрётся в одну точку.
Я увидел, как глаза Виррен слегка расширились. Она переглянулась с парой людей в мантиях.
— Что скажете на эту гипотезу?
— Мы уже думали об этом, госпожа. Необходимо произвести расчёты…
— Делайте!
Она повела меня дальше, но я чувствовал её ментальный фон — дрогнувший, напряжённый. Её гордость только что треснула, как те руны на жезле.
Я усмехнулся и отступил на шаг.
— Ваши мастера хорошо копируют, опираясь на уровень доступных знаний. Но без памяти тех, кто пользовался этим оружием, вы лишь дети, играющие в солдатиков.
Она приподняла подбородок, будто пыталась скрыть внутреннюю дрожь. Но в её глазах впервые мелькнуло не снисхождение, а уважение.
— Страж Ром, — сказала она медленно. — Вы удивляете меня больше, чем даже я ожидала.
Я улыбнулся, не сводя с неё взгляда.
— Неужели создатель боится своего творения?
Виррен не ответила. Но я сосредоточился на другом — на Мысли. Я чувствовал её ментальный фон. Волны, ровные и холодные прежде, дрожали, и она не смогла вовремя обуздать чувства. Мне было знакомо это ощущение — страх. Страх перед результатом содеянного.