Виррен сосредоточенно кивнула.
— Попробуем спектральный отбор. Это не покажет нам всего, но попытаемся восстановить картину.
Трое крепких ребят в защитных костюмах рассыпали на грунт какую-то золотистую пыль. Пыль послушно легла в трещинки на тёмной почве, выделяя направление, где прошли основные массы энергий. Линии потянулись дугой, разбившись на два рукава — один уходил к гряде, второй — обратно к дороге.
— Вот дорожки, по которым лилось топливо из повозки… А это — след от применения артефакта защиты. Они пытались поставить защитный барьер.
Виррен и белотканники уставились на экран. Сетка ритмов прыгала, как сердцебиение перед схваткой. Я ничего не понимал в этих рунах и символах, но понимал в другом.
— Не похоже это на Ноктианцев, — задумчиво сказал Тарен Сойр, оглядывая место трагедии. Они способны поглощать Ноктиум в невероятных количествах. Если они напали на караван, чтобы полакомиться очищенной субстанцией, то зачем оставили столько на земле?
Я согласно кивнул.
— К тому же взрыв. Зная Ноктианцев, они бы не допустили взрыва.
— Именно.
— Полагаете, это были Гибриды? — спросила Мальса.
— Гибриды тоже тянутся к Ноктиуму, — вмешалась Виррен, оторвавшись от планшета. — У них сильнее выражены животные инстинкты, но и они поглощают Ноктиум досуха. Они бы не оставили столько любимого лакомства на земле.
— Их могли спугнуть, — предположил чиновник Совета.
Сойр усмехнулся.
— Кто?
— Ну…
— Нет, не похоже на тварей. Ни на тех, ни на других. Не то поведение.
— А Пепельники? — резко прозвучал голос Альтена. — Непредсказуемость — стихия отступников.
Ой, вот как мы заговорили. Не получилось свалить всё на Ноктианцев — теперь пытаемся на Пепельников?
— Пепельники — профессиональные воры. Они живут с грабежа караванов. И никогда не допустят разгерметизации столь ценных колб, — отрезал Сойр. — Они сперва выбивают охрану издалека, затем аккуратно снимают контейнеры и уносят со всей осторожностью. Здесь — наоборот: сначала хаос, потом сражение и подрыв.
— Меня интересует другое, господа, — вмешался один из белотканников. — Колбы сконструированы таким образом, что их практически невозможно повредить. Они выдержат и падение, и прямой удар молота, и взрыв артефакта вроде «лунной бомбы».
— То есть нужно приложить огромное усилие, чтобы разгерметизировать подобный контейнер, — кивнула Виррен. — Либо знать, как именно это устройство открывается…
Наблюдатели молча переглянулись. Пальцы чиновников снова запорхали над планшетами.
Мы пошли по периметру. Эксперты снимали «слои»: верхний песок уходил в руну-сито, которая отделяла ноктиумную крошку от всего остального.
— Следов тоже нет?
— После песчаной бури ничего не найдём…
Эксперты ещё несколько часов, исследуя местность. Но ничего существенного так и не нашли — следы были скрыты качественно. Наконец, эксперты принялись упаковывать и складировать все найденные вещи и осколки по контейнерам.
— Все это отправится на дополнительное исследование в лабораторию, — сказала Виррен. — Периметр останется под моим контролем до вывоза последней песчинки.
Альтен-старший стоял чуть в стороне и глядел на башни Альбигора, будто пытался прожечь их взглядом. На словах о лаборатории его пальцы едва заметно дёрнулись — нервничал.
Это было даже забавно. Он знал, что я знаю. Но ничего не мог сделать.
Или мог?
Я повернулся к Сойру и специально сказал это громче, чем следовало.
— Я хочу, чтобы вы осмотрели останки, как тваревед. Любоваться там особо нечем, но вы и по одной кости определите, ваши это клиенты или нет. Завтра утром вам будет удобно?
— Конечно, Ром, — отозвался глава Лунных стражей.
Я перехватил косой взгляд лорда Альтена. Он точно услышал наш диалог. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но я ощутил, как зароились его мысли.
Нет, лезть ему в голову рано. Да пока и незачем. Он сам себя подставит.
КоЛДЮСА.
Комплексная лаборатория Департамента Юстиции Совета Альбигора снаружи была местом невзрачным. Впрочем, и внутри оказалось безрадостно, как и во всех подобных учреждениях.
Конкретно это занималось тем, что работало на городскую систему правосудия — проводило исследования, экспертизу и прочие манипуляции по запросу Департамента.
Коридоры здесь были узкими, как бутылочное горло, свет — белый, без тени, запах — смешение алхимических спиртов, холодного железа и горелого Ноктиума. Совет умел делать храмы из любого сарая. Этот храм был для мёртвых.