Я ощутил, как через сеть дрожало сопротивление — командиры пытались удержать строй. Я ткнул туда вниманием и вломился прямо в разум одного из них. Мир перевернулся: я увидел глазами рыцаря, как с балкона напротив полыхает пылающее здание Совета, как барьер держится, мерцая, а по улицам бегут люди, похожие на муравьёв в огне.
Фиор смотрел на всё это с крыши.
— Вот ты где, — пробормотал я сквозь зубы, и Тень зловеще оскалилась.
Командир захрипел, но не от боли — от ужаса. Мало приятного в том, что твой разум вскрывают, как консервную банку.
«Слушай меня», — сказал я в его голове. — «Забудь про Доминуса и его приказы. Ты и все твои люди держите выходы из здания открытыми. Вы вытаскиваете раненых и ведёте всех в безопасное место. Ясно?»
— Да…
Я отпустил его. Нить в голове осталась, как игла, воткнутая в недоделанное шитьё. Я поднял взгляд на огненное небо и усмехнулся.
Фиор решил сыграть в бога, устроив свой маленький Судный день. Но он просчитался. У богов всегда есть конкуренты. А я — именно тот, кого он не рассчитал.
Я быстро добрался до соседнего здания. Выругался на узкие карнизы и оплавленные балконы. Под ногами дрожал камень, а пепел, скрипя, налипал на сапоги. Передо мной выросла группа Солнечных рыцарей.
— Назад! — отрезал старший. — Доступ в здание закрыт.
Времени драться с ними у меня не было. Я без стука ворвался в из головы. Разом, по всем пятерым ударил Мыслью.
— Пошли вон отсюда! — велел я. — Идёте к Совету и вытаскиваете людей. В первую очередь раненых. Выполнять.
И они послушались. Копья поднялись в мирной стойке, шлемы повернулись на голос невидимого командира, и через секунду пятёрка уже бежала к зданию Совета — туда, где горели окна и кричали люди.
Я вошёл внутрь.
Вестибюль встретил меня запахом нагретого металла и битой штукатурки. Трещины бежали по стенам, как молнии, с потолка висели оборванные гирлянды ламп. Слева валялся опрокинутый шкаф, справа — разбитая ваза. Кажется, это была фешенебельная гостиница. И тряхнуло её мощно.
Мы с Генералом направились к лестнице.
На втором пролёте воздух был густ, как суп: дым, и в нём — искры Ноктиума, тонкие, как пыльца с дьявольских цветов. Я натянул маску, поднял рукав и, не останавливаясь, шёл дальше, временами опираясь на перила, временами — на Тень, которая подсовывала под подошву незримые ступени.
Первый рыцарь выскочил из-за поворота — юнец, горячий и злой, с коротким клинком в руке. Он ударил без разминки, сверху вниз, как учат на третьем году в академии. Я успел подставить свой клинок и ударил ему в голову — не сталью.
— Смотри на меня.
Его Блик дёрнулся, как испуганный зверёк. Я поймал нить, потянул, и боец упал на одно колено.
— Вниз. К Совету. Помоги своим братьям.
— Но… — он ещё пытался что-то сказать, но слова уже были не его. — Да, господин.
Он послушно побежал вниз, но пару раз оглянулся.
Я поднимался выше. На третьем этаже ступени проваливались местами, и пришлось перепрыгивать через дыру, в которой дымились щепки и торчала согнутая балка. На площадке дежурили двое. Один держал щит-пластину, второй — врезал по ней «ослепителем». Увидели меня одновременно, сработали почти красиво: щит вверх, удар в лицо.
Я шагнул им навстречу. Генерал расплескал «ослепитель» по стенам, как воду по камням. Щит коснулся моего плеча, я принял его, скользнул и резанул Тень-Шалем по кисти владельца — не глубоко, но чтобы уронил. Второму заглянул в глаза. Удар Мыслью, короткий, как щелчок по лбу. Он замер, не успев вдохнуть.
— Вниз, — повторил я. — Там здание горит, помогите.
— Слушаюсь, — бойцы ответили хором и побежали по лестнице.
Чем выше, тем тяжелее становилось держать эту ментальную сеть. Внизу под моими нитями уже шевелились десятки сознаний. Каждая такая нить царапала череп изнутри, как рыбья кость в горле.
Нос щипало — понял, что пошла кровь, когда алые капли упали на перчатку. Ничего. Умоюсь потом. Сейчас — наверх.
Ещё пролёт. Коридор, затянутый дымом. Со стены свесился портрет какого-то городского благодетеля. Благодетель глядел на меня мрачно и, кажется, с неодобрением.
Дверь на крышу преграждали четверо. Эти были поопытнее: стояли ромбом, у двоих в пальцах — «иглы» для пробития артефактных щитов, у третьего, мага, был короткий жезл с ноктиумным наконечников, у четвёртого — клинок, на лезвии плясали бледные руны.
— Стоять! — жезл щёлкнул, и по полу побежала рябь — попытка связать меня печатью остановки.
Четыре удара Мысли, точных, как молотки по гвоздям. Один сломался сразу. Двое рухнули на площадку и забились, как рыба на берегу, но я уже держал их жабры. Маг оказался с характером — жезл вспыхнул, и он попытался ударить меня вспышкой чистой энергии. Не вышло. Генерал оказался рядом чуть раньше.