— Они и не нужны, — мягко улыбнулся Герцог. — Он встал, подошёл и по-отечески расправил на моём лацкане ткань. — Тогда добро пожаловать, барон Ром.
— Постарайтесь об этом не пожалеть, — улыбнулся я.
— Я привык жалеть только о том, чего не сделал, — ответил Варейн и протянул мне кубок. Простая вода. Холодная и чистая. — За будущее. За то, что ждёт впереди.
Эпилог
Мне всегда нравилась тишина сразу после рассвета.
Квартира в этот час всегда дышала по-особому. С улицы доносился мерный гул утреннего Альбигора: редкий звон колоколов в храмовом квартале, ритмичные удары молотов Пламенников, крики доставщиков. Но за толстыми стёклами всё это звучало приглушённо, как далёкая музыка.
Я устроился за широким столом на кухне — новым, но уже успевшим вобрать в себя запах отвара чёрных зёрен, хлеба и сладких фруктов, которые Ильга ела мешками с тех пор, как мы поселились здесь.
Страницы утренней газеты хрустели, чуть пачкая пальцы свежей краской. Отвар чёрных зёрен был крепким, как и полагается: терпкая горечь на языке, тёплая волна в груди. Лучшее начало дня, если, конечно, забыть, что ночь снова закончилась ближе к рассвету — привычка Стража никуда не делась. С тех пор, как родился сын, я стал ещё бдительнее.
— Мы проснулись!
Из-за двери донёсся тихий смех. В кухню вошла Ильга с сыном на руках, и мир вокруг снова стал ярче. Малец потянулся и уткнулся лбом в её плечо, словно просыпаться не очень-то и хотел.
Эохим Хал. Моё самое лучшее творение.
На свету его лицо казалось прозрачным, как у всех детей, но стоило присмотреться — и в чертах проступала странная глубина. Я иногда ловил себя на мысли, что он уже притягивает взгляд так же, как это делали сильнейшие маги. Четыре склонности сразу — Тень, Блик, Искра и Мысль. Даже если бы он был простым ребёнком, всё равно был бы чудом. А так… Я до сих пор не понимал, насколько мощную силу мы выпустили в этот мир.
— Я отпустила помощницу, — сказала Ильга негромко, поправив длинную прядь, чтобы она не падала сыну на лицо. — Пусть хоть немного отдохнёт.
— Ага.
Я осторожно взял Эохима на руки. Он уставился на меня огромными голубыми глазами, а затем вцепился маленькими пальчиками в мой баронский знак отличия. Очень уж ему нравилась эта блестяшка.
Ильга плотнее запахнула шёлковый халат и продефилировала к шкафу. Достала молотые зёрна, плеснула в ковш воды и поставила на плиту.
— Будешь ещё чашечку?
— Пока нет, спасибо.
— А я не выживу без отвара. Наш сын явно унаследовал от тебя привычку не спать по ночам…
Я усмехнулся, любуясь этой самой обычной бытовой сценой. Радость и уют и правда кроются в мелочах. И после всего, что случилось за последние годы, я начал ценить такие моменты ещё сильнее.
— Знаешь, всё равно этой кухне не хватает уюта. — Ильга отпила глоток свежего отвара и критически оглядела зал. — Просторно, светло, но слишком… строго. Словно мы живём в резиденции Совета, или в музее, а не у себя дома.
Я поднял глаза от газеты и фыркнул.
— Ещё один вазон с цветами — и соседи решат, что мы открыли филиал оранжереи Зелёных рук…
Она закатила глаза и устроилась на стуле рядом. Эохим чуть всхлипнул, потянулся и снова затих.
— Ну и что там в новостях? — спросила она, кивнув на развернутую газету.
Я сделал вид, что сосредоточенно перечитываю первую полосу, хотя знал, что она уже заметила заголовок. Нарочно тянул, давая себе время насладиться моментом. Потом нарочито спокойно произнёс:
— «Совет Альбигора принял новый закон о клановой принадлежности».
Она вскинула брови.
— Наконец-то! Это значит…
Я пробежался глазами по статье и не удержался от улыбки.
— Что я всё-таки их дожал. Теперь каждый одарённый сможет сам решать, в каком клане состоять. Совет официально закрепил: кланы больше не семьи по крови, а функциональные объединения. Отныне никто не будет загонять ребёнка в рамки только потому, что он родился с Искрой или Тенью.
— Это первый шаг к полной реорганизации клановой системы…
— Именно, дорогая.
Ильга прикусила губу. В её глазах мелькнула искра недоверия, но уже через мгновение она улыбнулась так широко, что я понял — она верит.
— Получается, у тебя всё получилось.
Я откинул газету на стол.
— И не только. Знаешь, как в народе уже прозвали этот закон?
Она покачала головой.
— «Закон Эохима Хала». Когда он родился, они больше не смогли откладывать обсуждение. И мы победили.
Ильга тихо выдохнула и взяла Эохима на руки. Прижала крепко, но бережно, словно хотела защитить от всего сразу. Но в её улыбке светилось то самое — гордое и чуть дрожащее счастье, которое невозможно подделать.