- Северные чужаки, которых другие чужаки называют "янки", очень любят разные красочные названия. Так этот проигранный ими бой они обязательно назовут "Резней" или "Бойней", прибавив название этой местности. Как кстати она называется? - поинтересовался студент у подошедшего к нему Бельчонка.
- Большие Еноты не живут в этих краях, и даже бывают очень редко. Так что никакого нашего названия нет. Здесь часто бывают хидатса и арапахо, но как у них называется это место, я не знаю.
- Тогда, скорее всего, название просто придумают, какое-то запоминающееся. Например, "Кровавый ручей", или "Костяное поле". И бой будет соответственно называться "Резня у Кровавого ручья" или "Бойня на Костяном поле".
- Хорошее название для такого большого сражения, - одобрительно отозвался Бельчонок.
Всеволод не стал огорчать приятеля рассказом о том, что по меркам европейских войн это "большое сражение" тянет разве что на незначительную стычку. Тем более что масштаб сражения - величина более чем относительная. Ведь в эти годы общая численность ВСЕЙ армии САСШ была немногим более десяти тысяч человек.
- Я сейчас немного посчитал, и у меня получилось, что в этом месте мы похоронили сотую часть всех солдат "янки".
- Большое сражение и большая победа, - с гордым видом произнес охотник.
- Ты прав, - охотно согласился с ним студент, ведь, по его мнению, разгром аборигенами экспедиции карателей был именно победой.
Хотя хозяева карателей наверняка скажут о страшном преступлении грязных дикарей, посмевших поднять руку на "цивилизованных" людей, вместо того, чтобы покорно сгорать заживо в собственных домах или погибать под пулями. В тоже время, по их мнению, для "цивилизованных" людей было вполне простительно уничтожить любого, кто не входит в определяемый ими круг "цивилизованных" людей. Все остальные для них всего лишь недочеловеки, всякие грязные дикари. При этом Всеволод находил довольно забавным то, что сами "янки" в глазах "цивилизованных" англичан в свою очередь являлись всего лишь дикарями-колонистами, немногим отличавшимися от каких-нибудь туземцев.
Очень красноречивым примером своеобразной морали "цивилизованных" людей Сева считал американский национальный праздник "День благодарения". Не забывая ежегодно отмечать это событие, потомки спасенных колонистов старательно сгоняли остатки выживших аборигенов в резервации, где многие из них потом умирали от голода. По всей видимости, таким образом "янки" проявляли к ним свою благодарность.
- Совсем забыл, что подходил к тебе по делу, - произнес Бельчонок. - Охотники разбирали брошенные вещи чужаков, и нашли очень странные штуки. Может быть, ты сможешь подсказать, что это такое?
Заинтересовавшись находкой, Всеволод отправился вместе с охотником на осмотр. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что "странными штуками" оказались пороховые ракеты, которыми каратели собирались обстреливать крепость Больших Енотов. Взбунтовавшиеся солдаты оставили ракеты на стоянке вместе с прочим им не нужным имуществом.
- Так значит, эти штуки могут сжечь целую крепость?! - удивился охотник, выслушав пояснения. - А ими можно спалить крепость чужаков? Такую, как форт Рендалл?
- Можно, - на секунду задумавшись, ответил Всеволод. - И я бы сказал даже, что нужно.
Он быстро пересчитал найденные ракеты. Всего их оказалось довольно солидное количество - полсотни штук.
- Это конечно не "Град", и совсем не "Ураган"... Но для веселой жизни тем, кто остался в форте, вполне хватит, - продолжил размышлять вслух Сева. - Пожалуй, нам явно стоит продолжить наш поход.
Однако перед тем, как отправиться к форту Рендалл, необходимо было разобраться покинувшими лагерь солдатами. Возросшие способности позволили Всеволоду отыскать беглецов, даже не покидая пределы стоянки. За прошедшую ночь сумели проехать довольно немалое для ночного времени расстояние - примерно десять километров. Но на большее расстояние уже не хватило ни выносливости лошадей, ни сил людей.
- Я нашел их новую стоянку, - сообщил он Бельчонку и подтянувшемуся следом за ним Белому Коню. - Оставляем здесь все трофеи и два десятка человек для их охраны. Все остальные пусть готовятся немедленно выступать.
Никаких возражений его предложение догнать дезертиров ни у кого не вызвало. Хотя дополнительных вопросов все тот же Бельчонок задал очень много. В первую очередь его интересовало местоположение стоянки и возможные пути скрытого подхода к ней, Всеволод постарался по мере возможностей на эти вопросы отвечать.
- Жаль, что через ложбину с ручьем рядом к стоянке много народа провести невозможно, - прокомментировал услышанное охотник. - Там могут пройти всего три-четыре человека, а этого слишком мало для полноценной атаки. От обстрела с соседнего холма также мало толку, так как отдыхающие чужаки используют мешки с грузом в качестве укрытий.
- Ты снова забыл про гранаты. Если четверке охотников удастся пробраться незаметно к стоянке, то пущенные ими в ход гранаты очень быстро изменят дальнейший характер боя.
- Живых чужаков осталось еще довольно много, чтобы перебить их одними гранатами. Оставшиеся в живых солдаты очень быстро поймут, откуда на них напали, - попробовал возразить Бельчонок.
- Наш противник - это не воины, а оставшиеся без командиров дезертиры. Взрывы гранат станут для них продолжением вчерашнего кошмара, от которого они пытались убежать. Я не сомневаюсь, что среди них возникнет паника. А так как офицеров, способных привести солдат в чувство, уже нет в живых, то дезертирам поначалу явно будет не до поиска тех, кто на них напал.
Сделанные Всеволодом пояснения оказались приняты остальными как руководство к действиям. После короткого обсуждения был обговорен порядок действий, а также были отобраны четверо охотников на роль гранатометчиков.
Большую часть пути до новой стоянки противника отряд проехал верхом. В отличие от ехавших ночью дезертиров, охотники могли передвигаться с нормальной скоростью, поэтому дорога заняла у них всего час. Причем треть этого времени у них ушло на непосредственное приближение к лагерю пешком.
Несмотря на уже наступивший рассвет, большая часть народа на стоянке противника все еще спала. Бодрствовало всего несколько человек, оставленных в качестве дозорных. Однако бдительность этих часовых откровенно хромала. Они не столько занимались осмотром окрестностей, сколько старались не заснуть на посту. Никто из них не заметил ничего подозрительного, в то время как готовившиеся к нападению охотники занимали свои позиции.
Первыми начать атаку должны были гранатометчики. Взрывы их гранат служили остальному отряду сигналом к началу военных действий. Так как Всеволод знал, с какой стороны должны были пробираться гранатометчики, то попытался проследить за их передвижением к цели. Но так как в этот раз он вел наблюдение без применения своих способностей, то заметить гранатометчиков смог только в момент метания гранат.