Кузнецов внезапно встал, допил чай одним большим глотком:
— Ну ладно, засиделся я здесь. Пойду.
У самых дверей обернулся:
— А я ведь специально сегодня сюда зашел в надежде вас повидать. Только вижу, что напрасно. И вы мне ничего не ответите…
Дверь за ним давно уже захлопнулась, а Маруся все сидела, сидела, словно пригвожденная к месту…
Точную дату теракта не назначили, и три дня Маруся ходила собранная, серьезная, внутренне готовя себя к тому, что может быть призвана в любой момент. Разговор с Кузнецовым привел к неожиданному результату: она окончательно уверилась в своем предназначении, в своей «миссии». Луженовский должен умереть от ее руки и умрет!
А 17 октября появился знаменитый манифест Николая Второго, который гласил:
Смуты и волнения в столицах и во многих местностях Империи Нашей, великою и тяжкою скорбью преисполняют сердце Наше. Благо Российского Государя неразрывно с благом народным и печаль народная — Его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое настроение народное и угроза целости и единства Державы нашей.
Великий обет Царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга. Мы, для успешного выполнения общих преднамечаемых Нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства.
На обязанности правительства возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли:
1) Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
2) Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе в мере возможности соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку, и
3) Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей.
Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с Нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле.
И многие тогда решили, что дело сделано: самодержавию пришел конец…
Уже на следующий день после объявления манифеста, 18 октября, освободили арестованных по забастовке, в том числе и Михаила Вольского.
Тогда же состоялось повторное заседание Комитета партии эсеров, на котором решено было пока отсрочить выполнение приговора над Богдановичем и Луженовским.
Но тогда же, 18-го, на афишных тумбах, на столбах и на стенах Тамбова появилось объявление:
Объявляется всем жителям города Тамбова и губернии, что в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга, мною будут приняты самые решительные меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилия, и всякие уличные противоправительственные демонстрации будут подавляться и рассеиваться военною силою.
18 октября 1905 г.
Тамбовский. Губернатор
В. Фон-дер-Лауниц.
КРАСНОЕ НА БЕЛОМ
ПЕРВЫЕ ОБОРОТЫ КРАСНОГО КОЛЕСА
Телеграмма Тамбовского губернского предводителя дворянства князя Челокаева Министру Внутренних Дел Дурново:
29 октября 1905 года
Губерния в опасности. В уездах Кирсановском, Борисоглебском сожжены, разграблены более 30-ти владельческих усадеб. Ежедневно получаются известия о новых разгромах. Возможные меры приняты, но войск мало, часть их отозвана в Москву, Воронеж. Прошу обеспечить защиту.
Осень в 1905 году на Тамбовщине была ранняя и какая-то бестолковая.
В переулках на селе — грязи по колено. Люди ходят вдоль плетней, держась руками за колья, хозяева огородов лаются на чем свет стоит:
— Тебе, паразиту, жалко сапоги замарать, а мне плетень потом чини!
— Да накидай камней, ежели умный такой!
— Сам и накидай, руки небось не отсохли!