По указу ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА 1906 года марта одиннадцатого дня, временный военный суд в городе Тамбове <…> постановил:
1) Подсудимую Марию Александровну Спиридонову, по лишении всех ее прав состояния, подвергнуть смертной казни через повешение
2) Вещественные доказательства: экземпляр воззвания хранить при деле, а все прочие, как не имеющие рыночной ценности, уничтожить
3) Судебные издержки взыскать из имущества осужденной, а при несостоятельности ее принять таковые на счет казны
4) Приговор сей, по вступлении в законную силу, но до обращения к исполнению, представить, на основании ст. 19 правил о положении усиленной охраны, на утверждение Командующего Войсками Московского Военного Округа.
В конце марта временный военный суд города Тамбова вынес особое постановление, в котором ходатайствовал о смягчении приговора Спиридоновой: в связи с неизлечимой болезнью — туберкулезом легких — заменить смертную казнь бессрочной каторгой.
Министру Внутренних Дел
Представляю настоящее дело согласно отношения Главного Военно-Судного Управления от 3 сего Марта за № 298 на благовоззрение Его Высокопревосходительства, не признаю ходатайство временного военного суда в гор. Тамбове в особом постановлении о смягчении приговора по недостаточности веских к тому причин, заслуживающих внимания, с своей стороны намерен утвердить приговор без смягчения участи подсудимой Спиридоновой. Прошу не отказать о последующем уведомлении.
Приложение. Дело в особом пакете и переписка на трех листах.
Командующий войсками
Московского военного округа
генерал-лейтенант С. Гершельман.
ТЕЛЕГРАММА
Москва, Командующему войсками
По делу Спиридоновой думаю правильнее уважить ходатайство военного Суда.
Министр Внутренних Дел П. Дурново Зашифрована и отправлена 20 Марта 1906 г.
Письмо М. Спиридоновой товарищам по партии:
Моя смерть представлялась мне настолько общественно ценною, и я ее так ждала, что отмена приговора и замена его вечной каторгой подействовала на меня очень плохо: мне нехорошо…
Скажу более — мне тяжко!
Я так ненавижу самодержавие, что не хочу от него никаких милостей…
М. С.
Прощальное письмо М. Спиридоновой:
Итак, мнение моих товарищей: я должна теперь забыть и Жданова, и Аврамова, и в будущем быть терпеливее при неизбежных в положении каторжанки оскорблений.
Вы хотели бы дать мне больше сил и бодрости, чтобы я могла снести все испытания.
Не надо больше!
Я могу снести очень многое; я могу выдержать новые пытки, я не боюсь никаких мучений и лишений. Я скажу только: «Пусть!.. Мы все-таки победили!» И эта мысль будет делать меня неуязвимой.
Пусть меня бьют, пусть заставляют терпеть голод и холод и непосильную работу, — ничего.
Только одно не смогу снести — удар по лицу. Если он будет, боюсь, что меня в тот же день не станет. Вы это помните… и простите!
Я уверена, вы простите и поймете меня, когда меня не станет в живых после подлого насилия.
Во всех других случаях все ужасы мертвящей скуки, унижений и лишений найдут во мне только презрение.
Не бойтесь за меня!
Разве вы не знаете, что я из породы тех, кто смеется на кресте.
Смеялась же я, теряя сознание под прикладами, смеялась, радостно слушая смертный приговор, — буду смеяться и в каторге.
Ведь выносить муку придется за идею, а идея так прекрасна, так велика, что перед нею меркнут все личные ощущения. Прощайте или до свидания, родные, друзья мои.
Буду весела, бодра, счастлива, буду держать голову высоко до тех пор, пока ее не покроют волны, как говорит Тургенев.
Будущее не страшит меня: оно для меня неважно, — важнее торжество идеи.
Маруся
ТОЛЬКО ПИСЬМА
Тамбовскому Губернатору
г. Янушевичу
ПРОШЕНИЕ
Имею честь покорнейше просить Ваше превосходительство разрешить мне свидание с женихом моим Владимиром Казимировичем Вольским, находящимся в заключении в Тамбовской Губернской тюрьме, в возможно непродолжительном времени ввиду близкого утверждения и выполнения приговора надо мною.
М. Спиридонова
Владимир Вольский — Марии Спиридоновой:
(Письма были обнаружены при уборке камеры М. С.)
1
С досадливым чувством сажусь писать — хочу говорить с тобой и только с тобой, родная моя, и вместо этого письмо мое попадет в чужие, враждебные руки. Поневоле пишешь подцензурно, сдерживаешь слова, стесняешься в выражениях, а это, не правда ли, очень неприятно, особенно, когда любишь…