Так я и сидела перед камином, наблюдая за тем, как с меня стекала грязь и вода, пока двери вновь не распахнулись, а на порог не ввалилась группа людей с носилками во главе с леди МакАлистер. Я мгновенно подскочила на ноги, кинувшись к ним.
Подойти близко мне не позволили, удержав, однако болезненно бледное лицо Его Величество я узнала издалека.
Отряд мужчин понёс его куда-то дальше по коридорам, мне же дорогу преградила леди МакАлистер. Она полностью вымокла, вода струилась с её волос, на плащ, а с плаща на пол. Одежда ниже колен была вымазана в грязи, но даже в таком виде она выглядела величественно и грозно.
Окинув меня цепким взглядом, леди внезапно произнесла:
— Лорд Юпиер, будьте любезны, сопроводите эту, — она презрительно окинула меня взглядом, — эту девку в темницу поместья. Она обвиняется в покушение на здоровье Его Величества, а также в незаконном проникновении на территорию, принадлежащую роду МакАлистер, — я вздрогнула. — Не выпускать до тех пор, пока не получите характерного приказа. Выполнять!
Глава 5.
Молитва срывалась с моих губ, глухо ударяясь о каменные стены, рассеиваясь среди промозглых коридоров. В темнице было темно и сыро, мокрая одежда неподъёмным грузом лежала на плечах, давя к полу. Обхватив себя руками, я пыталась хотя бы немного согреться, шмыгая носом, периодически срываясь на тяжёлый кашель.
Моё искреннее возмущение потухло где-то с час назад, когда я гордо стояла посередине камеры, смотря в единственное маленькое окошечко под потолком. Через него дождь спокойно проникал внутрь, крупными каплями скатываясь по стенам и падая на пол. Однако скорое понимание того, что меня никто не слышал и не видел, быстро взяло вверх над гордостью.
Сейчас я просто сидела на подгнившей соломе, которая была наброшена в углу, уткнувшись лбом в колени. Периодически моё тело сотрясалось в кашле, я чувствовала, что мне было безумно холодно, и это нельзя было никак исправить.
В моём положении, наверное, больше всего стоило волноваться о себе, но я, почему-то, не могла этого делать. Все мысли были рядом с Императором и погибшими людьми. И если за последних я молилась, потому что больше ничем не могла им помочь, то для первого это было недоступно. Я просила Небеса о милости, не совсем понимая, зачем так поступаю.
Отчего-то сердце болело, когда я думала о том, что могла не успеть. Что, возможно, уже слишком поздно, и гниль добралась до важных органов, и теперь Его Величество медленно умирал, содрогаясь в агонии.
Всё происходящее казалось мне огромной неудачей, что присутствовала подле меня ещё с севера. В голове вспышками пронеслось прошлое, то, как я в грозу куталась вместе с остальными послушницами в колючее покрывало и разговаривала. Это были редкие, но такие уютные вечера. Потому что матушка приносила нам горячий чай и булочки, чтобы было не так холодно.
Прерывистый кашель вырвался из горла, я спешно закрыла рот рукой, чувствуя, насколько сильно болит в груди, словно нечто разрывало изнутри. Послышались шаги. Поначалу они показались мне бредом, но чем громче они становились, тем отчётливее я понимала — кто-то решил вспомнить о моём существовании.
Подняться на ноги оказалось сложнее, чем я предполагала изначально. Схватившись за стену, я сделала судорожный вздох, прежде чем выпрямиться и гордо поднять голову, сложив руки перед собой. По ту сторону от решётки показалась леди МакАлистер.
Я плохо её видела, то ли от окружающего нас мрака, то ли от рези в глазах.
— Кто напал на Его Величество? — холодно поинтересовалась она, застыв напротив меня.
— Не знаю, — с трудом произнесла, щурясь. — Это были неизвестные мне монстры. Оленьи рога, острые зубы, голова-череп с пустыми глазницами, продолговатое худое дело, непропорционально длинные ноги. На шее длинные клоки шерсти.
— Скеплии, — сказала, словно желчь сцедила, леди МакАлистер. — Что-то ещё?
— На их спинах были всадники, — чуть помолчав, добавила, пытаясь вспомнить, но из-за жара в голове творилась полная каша. — Я не видела лиц, на них были белые балахоны и… символы, да-да, у них был символ ока.
— Жрицы жизни, значит, — кивнула самой себе женщина, прежде чем жёстко добавить. — Его Величеству хуже, если он умрёт, то тебя обвинят в его смерти. Сдохнешь, как последняя тварь.
Меня обдало обжигающим холодом.
Невольно сделала короткий шаг навстречу, не совсем понимая, что именно могу сказать. Я искренне не понимала, в чём виновата.