Но Зейн не пытался помочь мне или спасти, если верить словам Лизи. Он просто ушел, оставив меня там, будто я за пять минут смогу исцелиться и убить тех, кто пришел, чтобы сжечь моё тело.
Если бы я изначально знал исход событий, то поступил бы также? Да. Только взял бы с собой нож в тот раз.
После поездки в Клэрмонт я решил сосредоточиться не на поисках Сицилии и вакцины, зная, что женщина никуда не денется. И что за это время, если бы она хотела, то уже уничтожила её.
Я решил начать воплощать задуманное в реальность.
Первым в моем списке был не О’Нил, нет… Его я приберег напоследок. Первым был – Князь. Я знал, что Сицилия с вероятностью в сто процентов отдала Маршалла и Эйвери ему.
Князь – это связующее звено, это тот человек, которому известно всё и обо всех. Если бы я добрался до Князя, то, возможно, узнал местоположение Сицилии и бонусом к этому достал бы Маршалла и Эйвери. Для чего мне последнее?
Маршалл видел и держал вакцину в руках, в этом я тоже уверен. Поэтому если Сицилия решила запрятать её, и с ней бы произошел несчастный случай, то именно Маршалл помог бы найти её. Уверен, Маркус поведал этим двоим чудную историю о том, почему я так хочу до неё добраться и почему объединился с ним.
Пожирателей не становится меньше, как думают многие. Их численность только растет, ведь кафоликон всё сложнее добывать, поэтому именно количество обращений и увеличивается. Из-за этого ряды ликторов также пополняются, создаются новые проекты, в один из которых не повезло попасть Тобиасу Риду.
Все, кто в курсе ситуации, чувствуют себя более уязвимыми, даже та же Сицилия с почти неограниченным запасом кафоликона.
Все, кроме меня. Я видел каждый косой взгляд, направленный в свою сторону, видел, как они мысленно задавались вопросами: «почему ему повезло, а нам нет?». Видел, как О’Нил всё чаще более задумчиво смотрит на меня. Как говорил Маркус, то меня считают бомбой замедленного действия. Ведь какой толк мне уже им всем подчиняться? Я вырос и уже давно не мальчишка, которым легко руководить. Никакой. Поэтому… когда от меня решат избавиться – был лишь вопрос времени.
Благо, не все такие же, как О’Нил, Сицилия и другие. Были и остаются такие, как Маркус.
Я не герой и точно никогда им не был, чтобы спасать человеческие жизни. Я действую только в своих отчасти эгоистичных побуждениях и смотрю наперед, думая и анализируя.
Если вирус уничтожить в крови, то не будет больше тварей, только те, что уже обратились, но с ними будет разобраться немногим проще. Все будут, как и я. Чисты.
Возможно раньше, окажись сейчас в подобной ситуации, то я бы просто исчез. Ведь кто станет искать мертвеца? Никто. Но сейчас, когда Маркус погиб, а мы так близки… я не могу бросить это. Возможно, это хренов долг или ещё какое-нибудь положительное чувство, которым я не привык страдать. Но итог один – я завершу то, что мы начали. Даже если это значит, что я должен буду пройти через ад. Снова.
До Князя было добраться несколько легче, чем в предыдущие разы. Раньше он опасался О’Нила, но меня ещё больше. Позже Сицилия, вероятно, объяснила ему, что О’Нил более уже не представляет опасности, а я мертв. Кто станет бояться мертвеца?
Сначала я и Дэни отправились к тому, кто мог бы организовать нам встречу с Князем, выманить его из своего укрытия, ведь Князь не дурак. Несмотря на ослабление, проникнуть к нему было также проблематично.
Мы выбрали целью Абрахама, такого же, как и Князь, кто торгует людьми. Правда, в отличие от Князя у него есть слабое место. Его милая дочурка. На территорию Абрахама проник именно Дэни, потому что я даже без формы ликтора привлекаю внимание из-за шрама. Кто-то мог меня узнать.
У нас ушел месяц на то, чтобы выкрасть его дочь. И да, это подло – действовать через ребенка, но в таком мире мы живем. Абрахам сделал всё, что ему приказал Дэни и назначил встречу с Князем, правда вновь через месяц. Естественно, последний не знал, с кем встретиться до последнего, думал, что с самим Абрахом, который на тот момент уже был далеко от своего прежнего укрытия. Князь доверял ему, поэтому и взял с собой нескольких людей, с которыми уже разобрался Хант и Ноа.
Нужно было видеть лицо Князя, когда с него стащили мешок с головы после того, как доставили в наше новое место, и когда он увидел меня, сидящим напротив него.
Весь тот страх, плескавшийся в его глазах, был слаще самого лучшего алкоголя, который я когда-либо пробовал.