Пьер не успел еще отдохнуть и набраться сил, как с ужасом заметил, что уровень воды начинает падать. Уже ступни коснулись пола! Проклятый страж, видно, раньше времени открыл шлюз. Но раздумывать было некогда и, сделав глубокий вдох, Пьер снова нырнул. Предстояло еще одно испытание, последнее, решающее.
Путь назад показался не таким сложным. Пьер легко миновал пространство под щитом, удачно избегнув контакта со злополучной пружиной, и устремился туда, где был люк.
Вода быстро убывала. Она дошла уже до середины камеры, когда узник добрался до края колодца и нырнул в пропасть... Руками он постоянно ощупывал пространство вокруг себя, чтобы не потерять ориентацию, но течение относило его все дальше и дальше. Он понял, что сейчас его вынесет на поверхность, туда, где кончаются плиты; но надо было вернуться назад, чтобы по глупому недоразумению не закончить бесславно такой трудный путь.Вспомнив наставления канцлера, Пьер повернул обратно. Плыть пришлось против течения, и у него ушло много сил, но вот он достиг подводной стены, уперся в нее руками. Теперь нужно уходить вправо, и он, стараясь, чтобы его вновь не унесло течением, которое, впрочем, скоро должно было прекратиться, стал пробираться вдоль стены, касаясь головой плиты. Наконец он заметил, что вода как будто посветлела на небольшом участке, хотя на улице было уже, наверное, темно. Он из последних сил, вот-вот готовый открыть рот для вдоха, рванулся вперед, уцепился руками за края отверстия, про которое говорил канцлер, и подтянулся, чтобы просунуть в него голову... Каково же было его отчаяние, когда он убедился, что голова не пролезает! Отверстие оказалось слишком мало! Видно, кто-то позаботился об этом. Однако можно было высунуть лицо. Пьер так и сделал: перевернулся на спину и, по-прежнему держась руками за края, приблизил лицо к отдушине и разжал губы.
У него даже перехватило дыхание, настолько воздух был сладок и свеж. Он дурманил, от него кружилась голова, все существо узника рвалось на волю из этого плена, стремясь окунуться, утонуть в этом пьянящем воздухе, наполненном запахом цветов и луговых трав; но лишь лицо его было на свободе, а тело находилось в плену.
Он скосил глаза влево, потом вправо, но не увидел ничего, кроме вершин деревьев: слишком узкий обзор, да к тому же еще темнота. Тогда он сделал по-другому - повернулся на бок и поглядел одним глазом, потом точно так же другим. Ведь что-то он должен увидеть, хотя бы при таком неверном свете, что исходил от донжона и от башни, которая была ближе всех.
Берегом канала служила глиняная насыпь, кое-где поросшая травой. С левой стороны - отдельные группы деревьев, с правой - мыс, омываемый рекой. Людей, похоже, поблизости не было. Может быть, они находились за насыпью? Пьер как будто бы даже уловил голоса. Он прислушался, выставив из воды ухо. Два человека где-то совсем близко, словно над самой его головой, вели разговор.
- Должно быть, кого-то утопили в камере смертников, - сказал один. - Слышал, как загромыхал шлюз?
- Ничего, привыкнешь, - отозвался другой, - я этого наслушался уже вдоволь. Вот что, я прилягу, отдохну немного, а ты смотри по сторонам. Если что, дай знать.
- А что - "если"? - настороженно спросил первый, по-видимому, молодой стражник.
- Ну, вдруг коменданту вздумается пройти обходом, проверить посты. Ох, уж эти мне обходы...
И он громко зевнул.
- Ладно.
И все стихло.
Пьер перевернулся на спину, отдышался, потом снова прислушался. Безмолвие. Решив, что пришла пора действовать, Пьер набрал в легкие воздуха и нырнул. Когда стал задыхаться, осторожно приподнял голову над водой, не боясь, что ударится о плиту, ибо она осталась уже далеко позади. Наступившая темнота помогала ему. Так, постепенно, он доплыл до самой реки, от которой и шел этот рукав, и, держась близ берега, где растительность была гуще и его не могли заметить, добрался до своей деревни.
Он вышел из воды, отжал одежду, выпрямился во весь рост, глубоко вздохнул и пошел туда, где жили такие же несчастные, как и он сам. Он придет и расскажет людям, как с ним обращались в замке и какую участь уготовил ему граф де Ла Марш; расскажет о том, что в соседних графствах крестьяне уже вооружаются, нападают на сборщиков налогов и убивают их, а потом собираются в отряды. "Чем так жить, лучше умереть в бою со своими притеснителями" - скажет он людям, и они согласятся с ним.
Он шел к ним, зная, что там, куда он идет, его поймут и поддержат. Чаша народного терпения давно полна до краев. Это вселяло в него веру в победу.
Так начиналось восстание "кроканов".
Было это в XVI веке, во Франции, в провинции Марш.
Кончался 1592 год.
Октябрь, 1986 г.