Пролог
Вампиры рождаются, как обычные люди. Стать вампиром нельзя - только родиться. В этом мире это что-то вроде мутации. В целом, они не сильно отличаются от обычных людей. Просто чуть быстрее, ловчее, сильнее, нуждаются в регулярном употреблении крови внутрь и регулярном же сексе. Спокойно переносят солнечный свет, питаются человеческой едой. Все вампиры абсолютные доминанты - позиция нижнего даже не рассматривается. У каждого вампира есть свой Единственный - человек, что-то вроде соулмейта (с ним и еда вкуснее, и денег больше, и в шалаше теплее и т. п.). Единственный определяется по первому глотку крови - вампиру она кажется сладкой. После этого устанавливается связь: вампир оберегает Единственного как зеницу ока, Единственный испытывает сильную потребность в любви вампира. Если вампир делает что-то, что может не понравиться Единственному, он испытывает сильную боль. Если они расстаются, Единственный забывает о существовании вампира, а вампир умирает.
Вампиры живут не вечно, но несколько дольше, чем обычные люди, и стареют медленнее. После встречи с Единственным они стареют вместе с ним и умирают одновременно.
Часть 1
Виктор прекрасно помнит их с Юри первый раз. И хотелось бы ему восторженно рассказывать своим друзьям о том, как он осторожно, миллиметр за миллиметром освобождал Юри от одежды, как осыпал его тело поцелуями, заставляя дыхание сбиваться, как нежно уложил его на простыни, растягивая прелюдию, мучая сладкой пыткой себя и своего любовника, и как, наконец, он вошел в узкое и горячее нутро, как Юри изгибался в его руках, стонал, кричал до сорванного голоса, просил, умолял еще и еще: сильнее, быстрее, глубже! И как после Виктор шептал ему на ухо всякие нежные глупости, заставляя его краснеть и прятаться под одеяло от смущения, как обнимал крепко-крепко, целовал сладкие губы до тех пор, пока оба не уснули. Виктор хотел бы рассказать это, но… Их первый раз был ужасен. Это случилось на банкете после очередного финала Гран-При. Виктор, как обычно, блистал и улыбался, общался с фигуристами и журналистами, смеялся, изящно прикрывая рот ладонью, чтобы не было видно длинных клыков. У Виктора были проблемы. Он был голоден. В период соревнований из-за больших затрат жизненной энергии ему было необходимо есть куда больше, чем обычно. И ладно бы это было единственной проблемой — люди прекрасно осведомлены о существовании вампиров, любой счел бы честью для себя, если бы Виктор попросил кого-нибудь позволить себя укусить. Дело было в голоде иного рода. Помимо крови для поддержания жизни вампирам необходима регулярная половая жизнь. Если же она отсутствует, вампир начинает сходить с ума и бросаться на всех подряд, иссушая людей до последней капли крови. И сейчас Виктор отчетливо понимал, что если он срочно не потрахается, то дела будут плохи не только у него, но и еще у нескольких человек, которые окажутся рядом. Голубые, чуть отливающие алым, глаза внимательно осматривали зал в поисках жертвы. Точно не спортсмен. Вряд ли тренер. Кто-то из официантов или работник отеля. Тот, чьего отсутствия до утра никто не заметит. Виктор уже собирался уходить на охоту, но тут его внимание привлекло необычайное оживление в противоположном конце зала. Проклиная свое чрезмерное любопытство, Виктор направился к толпе, а как только он увидел объект повышенного внимания, понял, что его поиски окончены. На шесте извивался если не ангел, то юноша очень на ангела похожий. Его обнаженное тело манило и завлекало, сулило великое блаженство каждому, кто его коснется. Виктор видел каждую капельку пота на его груди и спине, каждую венку на тонких запястьях и белой шее. Он почти чувствовал вкус его крови: солоноватый, с легкой горечью от алкоголя. А потом ангел подошел к нему, повис на шее, пробормотал на ломаном английском что-то про «би май коуч, Бикутору» и обмяк в его руках. Под свист и смешки изрядно подвыпивших зрителей Виктор подхватил уснувшего парня на руки и направился в номер. Если бы не чертово любопытство, Виктор бы просто подцепил бы какую-нибудь миленькую горничную. Если бы Юри не проснулся, возможно, Виктор бы просто утолил свою жажду, а к утру отнес бы паренька в свой номер. Виктору очень хотелось оправдать себя хоть каким-нибудь из всех «если бы». Юри очнулся в тот момент, когда Виктор закрывал за ними дверь номера. Алкоголь, видимо, еще не успел выветриться из организма, поэтому держался на ногах он очень нетвердо. В один момент он просто не устоял и почти упал, успев ухватиться за руку Виктора. Юри поднял на него глаза, улыбнулся почти невинно и произнес заплетающимся языком: — Ты такой красивый, Виктор. Такой сексуальный, — Юри вытащил рубашку из брюк и положил руку Виктору на живот. — Я даже и мечтать не смел, что когда-нибудь смогу прикоснуться к тебе, а тут ты привел меня в свой номер. Зачем же? — он, словно огромный кот, терся обнаженной грудью о рубашку Виктора, смотрел так призывно, закусывал губу. И тут Виктор понял: вот он — его предел. Разум скрылся за белой пеленой, телом завладело безумие. Зарычав, он грубо прижал Юри к стене, задрал его ноги себе на плечи и, чуть приспустив белье с себя и с парня, даже не утруждая себя растяжкой и смазкой, вошел в него. Виктор не слышал крика Юри, не видел его слез, не чувствовал даже своей боли.