Часть 7
О том, что будет дальше, думать не хотелось. Есть ли жизнь после Виктора Никифорова? Не известно, сколько бы это могло продолжаться, если бы однажды Виктор не вернулся домой значительно раньше обычного. Он вошел бесшумно, Юри не услышал привычного скрежета замка, продолжая сотрясаться от рыданий в постели. Виктор едва не стонал от боли. С каждым разом терпеть становилось все труднее и труднее. Хотелось упасть на пол и не вставать. Виктору едва удавалось подавить в себе это желание. Сил на то, чтобы идти в душ не было, поэтому, раздеваясь на ходу и бросая вещи прямо на пол, Виктор пошел сразу в спальню. Надо было прикоснуться к Единственному как можно быстрее, а уже после, когда боль утихнет, можно будет идти в ванную. Но едва Виктор вошел, как замер на пороге. На их постели, на его, Виктора, половине, зарывшись лицом в его подушку, лежал Юри и дрожал, время от времени всхлипывая. Своя боль отошла на задний план, а по сердцу словно ножом прошла боль от слез Единственного. Виктор шумно вдохнул и пошатнулся, схватившись за дверь, чтобы не рухнуть на пол. Юри, услышавший шум, поднял голову и удивленно посмотрел на него. А потом улыбнулся, и на его заплаканном лице эта вымученная улыбка смотрелась жутко. — Виктор, — его голос дрожал и сипел от долгого плача, — ты вернулся… Он попытался подняться на руках, но тут же с каким-то странным звуком рухнул обратно на кровать. — Юри! — Виктор в одно движение оказался рядом с постелью и поднял его, усаживая себе на колени, прижимая к себе. — Юри, боже, пожалуйста, умоляю, не плачь. Господи, это все моя вина. Прошу, Юри, тише. Ну, — он осторожно поднял его голову, заставляя посмотреть на себя, и поцеловал мокрые щеки, — что стряслось, родной мой? — Ничего, — он снова натянуто улыбнулся, — ничего, Виктор, все хорошо. Правда. Ложись спать, ты, наверное, устал… На окончании фразы его голос сорвался на шепот, а по щекам пролились новые капли, и Юри поспешил отвернуться. — Не ври, — Виктор произнес это резче, чем хотел, и сжал руки сильнее, когда почувствовал, как дернулся Юри. — Скажи мне правду, Юри, прошу, — он зарылся рукой в его волосы и провел носом от шеи до уха, но тут же отстранился, едва почуяв аромат сладкой и такой желанной крови. Юри расценил этот жест по-своему. Решив, что Виктору просто на самом деле противно прикасаться к нему, но он пересиливает себя, потому что считает своим долгом заботиться о нем, Юри уперся ладонями ему в грудь и попытался встать. — Не надо, — он хрипел и старался не заплакать снова еще сильнее, — не мучай себя, Виктор. Не надо так заботиться обо мне, если ты не хочешь. Просто, — он сглотнул. Слезы все-таки полились, и Юри всхлипнул, — просто позволь мне быть рядом с тобой. Я понимаю, я, наверное, самый никчемный в мире человек, и ты наверняка сожалеешь, что именно я твой Единственный. Ты не хочешь меня, это нормально, что ты уходишь по ночам. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел, и если ты скажешь мне уйти, я уйду, но пожалуйста, — он уже шептал, — разреши еще хоть немного… — Юри, боже… — Виктор подскочил с места и обнял Юри, который совсем разревелся и сразу же прильнул к нему, — глупенький ты мой, хороший. Дурачок, кто тебе сказал такие глупости? Я люблю тебя, люблю больше жизни! И если ты решишь когда-нибудь уйти от меня, я просто сдохну. Не потому, что я чертов вампир, а потому, что ты и есть моя жизнь. Я никогда раньше не встречал столь же прекрасного человека, такого же доброго, чистого, светлого и нежного. Твоя улыбка, твой смех, твоя нежность — я так боялся это потерять. Все эти ночные прогулки, шлюхи — только чтобы заглушить зов плоти. Я не смог бы принудить тебя к чему-то, и уж точно не смог бы причинить тебе боль. Я не хочу, чтобы ты снова пережил весь тот ужас… — Я, — Виктор уже плакал сам, но все никак не мог перестать говорить, — я люблю тебя, Юри, люблю, прошу, пойми. Поверь мне, люблю. Я что угодно сделаю для тебя — только слово скажи, намекни. Я не знаю, как сказать, что сделать, чтобы ты поверил. Хочешь, я вырву себе сердце и отдам тебе? — Нет! — Юри закрыл руками грудь Виктора, будто спасая его сердце от такого посягательства.