— Почему бы тебе как-нибудь вечером не поужинать с нами? — спросил он. — Скажем, завтра. Вечером у нас по распорядку дежурное блюдо — ростбиф. Хорошо покушаешь, познакомишься с братьями, и, поверь, без малейших обязательств с твоей стороны.
— Нет, — ответил я. — Я не верю в братства.
— Не веришь? Но что в них такого, чтобы верить или не верить? Группа одинаково настроенных парней завязывает товарищеские отношения. Мы сообща занимаемся спортом, устраиваем вечера танцев и дружеские пирушки, наконец, просто вместе питаемся. Иначе здесь помереть можно от одиночества. Тебе ведь известно, что среди тысячи двухсот студентов нашего кампуса евреев меньше сотни. Это крайне низкое в пропорциональном отношении представительство. А если ты не вступишь в наше братство, то единственным другим, куда тебя могут принять, окажется межконфессиональное, а у них там большие проблемы и с полезным времяпрепровождением, и с досугом. Да, кстати, позволь представиться: Сонни Котлер…
Имя как у простого смертного, поневоле подумал я. Интересно, как это может быть — при таких-то жгуче-черных глазах, с таким скульптурно раздвоенным подбородком и волнистой смоляной гривой? И с таким даром убеждения, помимо всего прочего?
— Я старшекурсник, — продолжил он, — и не хочу на тебя давить. Но наши братья обратили на тебя внимание, присмотрелись и решили, что такой, как ты, нам не помешает. Тебе ведь известно, что евреи начали поступать сюда в мало-мальски значимых количествах только перед самой войной, так что мы братство сравнительно новое и тем не менее переходящий кубок завоевывали чаще любого другого братства Уайнсбурга! У нас полно парней, которые отлично учатся, а затем поступают в университет, на медицинский и юридический. Вот и прикинь, а не присоединиться ли тебе к нам? И позвони мне в братство, если надумаешь зайти познакомиться. А захочешь заодно и поужинать — что ж, тем лучше.
На следующий вечер ко мне пожаловали двое представителей межконфессионального братства. Один — стройный белокурый юноша, в котором я не распознал гомика только потому, что, подобно большинству сверстников-гетеросексуалов, вообще не верил, что кто-то может быть голубым. Другой — коренастый приветливый негр, он-то и говорил за них обоих. Среди студентов насчитывалось всего трое представителей его расы, а на мужском отделении он вообще был единственным. На женском учились две юные негритянки, и входили они в небольшое межконфессиональное сестринство, в остальном почти полностью состоящее из евреек. Представителей — или представительниц — желтой и красной расы в колледже просто не было: повсюду, куда ни глянь, расхаживали белые христиане, кроме разве что меня, этого темнокожего крепыша и еще нескольких десятков человек. Что же касается гомосексуалистов, то я понятия не имел, сколько их среди нас. Я даже про Берта Флассера, спавшего прямо у меня над головой, не догадывался. Понял все про него много позже.
— Меня звать Билл Квинби, — сказал негр, — а это тоже Билл, Билл Арлингтон. Мы из Кси Дельты, то есть из межконфессионального братства.
— Прежде чем ты продолжишь, — перебил его я, — сообщаю, что не намерен вступать ни в какое братство. Я планирую остаться независимым.
Билл Квинби расхохотался.
— Большинство парней в нашем братстве не собирались никуда вступать. Большинство из наших не похожи на заурядную здешнюю публику. Речь, конечно, только про сильный пол. Наши парни против дискриминации и не похожи на тех, кому совесть позволяет состоять в братствах, отказывающих людям в приеме по расовым или религиозным причинам. Ты ведь и сам, сдается мне, против дискриминации. Разве я не прав?
— Парни, я ценю ваше внимание, но все равно не собираюсь вступать ни в какое братство.
— А можно полюбопытствовать почему?
— Мне нравится ни от кого не зависеть и посвящать все время учебе.
И вновь Билл Квинби расхохотался.
— Что ж, опять то же самое! Большинству наших нравится ни от кого не зависеть и посвящать все время учебе. Так почему бы не зайти познакомиться? Мы тебе не какое-нибудь там заурядное уайнсбургское братство. Скорее, неформальная группа. Я бы сказал, аутсайдеров. Мы меньшинство, предпочитающее держаться вместе, потому что нас не устраивают пристрастия и интересы большинства. И, на мой взгляд, ты почувствуешь себя у нас как дома.