Несколько дней спустя после того, как Аксель поговорил с Морганом и изложил ему основы плана, Макнамара предпринял некоторые маневры и добыл приглашение на одну из бесчисленных вашингтонских вечеринок, которую должна была посетить Джоан Кингсли.
Декстер Кингсли на рауте не появился, но Джоан так давно бороздила светские воды столицы, что вполне комфортно себя чувствовала и без мужа. Весьма симпатичная женщина, особенно для политика, считал Мак, а ведь он их породу на дух не выносил. Миссис Кингсли Аксель терпел лучше остальных, хотя никогда не забывал, что в первую очередь Джоан была политиком, и уж во вторую союзником, и не важно, что отряд Моргана спас шкуру ее сыночка. Благодарность конгрессвумен за пределы округа Колумбия не выходила.
И она сама, и ее муж неизбежно оказались в числе подозреваемых – в тот день они оба контактировали с Морганом. Может, конгрессвумен чиста, а ее муж нет, может, наоборот. Может, эта парочка вообще ни при чем, или замешаны оба, презумпция невиновности тут не действовала, ведь Аксель не знал наверняка и потому предпочел считать супругов Кингсли виновными.
Однако конгрессвумен Кингсли имела связи и доступ к каналам как входящей, так и исходящей информации, которыми Макнамара не владел, и могла сослужить добрую службу, передав необходимое Акселю послание.
Макнамара не стал к ней подходить, хотя Джоан с этими ее яркими белокурыми волосами было видно издалека. Она курсировала по переполненной комнате, болтая с людьми, тепло улыбаясь и очаровывая практически всех на своем пути. Макнамара к такому очарованию имел стойкий иммунитет. Аксель жил с убеждением, что люди, в большинстве своем, всегда замышляют недоброе, а если нет – значит, просто не успели об этом задуматься.
В какой-то момент он упустил конгрессвумен из виду, хоть старался не показывать ей, что наблюдает. Примерно через десять минут Джоан объявилась вновь, со свежей помадой на губах. Ничего лучше того, что она посещала дамскую комнату, Аксель не придумал. За это же время она легко могла встретиться с любовником, обменяться с кем-нибудь информацией или совершить личный телефонный звонок, но поскольку доказательств не имелось, пришлось остановиться на версии с уборной.
Спустя полтора часа после начала вечеринки пути Акселя и Джоан все же пересеклись. Аксель приветственно отсалютовал ей бокалом, но беседу с референтом сенатора прерывать не стал, хоть разговор и вышел смертельно скучным. Макнамара так и видел, как засовывает в глотку этого самодовольного осла пару грязных носков. Пусть леди сама подойдет, Аксель ни с кем сближаться не стремился.
Макнамара подозвал официанта, чтобы поставить опустевший бокал на поднос, и помощник сенатора наконец соизволил заткнуться.
Джоан плавно вклинилась в диалог.
– Привет, Карл, Аксель.
– Конгрессвумен… – Кивнул в ответ Аксель и стал наблюдать, как помощник сенатора изо всех сил старается примирить свое эго и табель о рангах Капитолийского холма.
Конгрессвумен – важная фигура, однако Карл считал, что Сенат по положению стоит выше Капитолия. Исходя из этого, его должность главного помощника сенатора стояла выше статуса Джоан. Затем самолюбие Карла разбилось о печальный факт, что конгрессвумен Кингсли множество раз переизбиралась, в то время как сам он трудился наемным работником и никогда никуда не выдвигался...
– Конгрессвумен Кингсли, – наконец пробормотал Карл, используя в качестве приветствия ее титул, тогда как она в свою очередь обратилась к нему просто по имени.
«Ну ты вляпался», – хмыкнул про себя Аксель.
Джоан подарила Карлу одну из своих фирменных улыбок и сказала:
– Вы не извините нас? Мне надо кое-что обсудить с Акселем…
Карлу ничего не осталось, как откланяться и ретироваться прочь.
Аксель пригубил напиток, минералку со льдом: если вы ныряете в бассейн с акулами, не стоит терять здравомыслие. Он принял несколько удивленный вид и стал ждать, когда Джоан сама повернет разговор в нужном ей направлении.
– До меня донеслись тревожные слухи… – Джоан говорила, понизив голос, так что слышал только собеседник. Аксель слегка приподнял брови, приглашая ее продолжать. – Говорят, Морган убит.
– Не совсем, – быстро отреагировал Макнамара.
В глазах конгрессвумен мелькнуло облегчение.
– Слава богу! Но неужели он ранен? Мой источник весьма однозначно назвал имя жертвы.
Макнамара хотел бы знать точно, что у нее за источник, но не стал тратить время, чтобы выпытать у миссис Кингсли информацию. Джоан была слишком опытным игроком и могла любому дать сто очков вперед.
– В него стреляли. Не буду лгать, он ранен серьезно. На время восстановления я отправил его в безопасное место.
– Что произошло?
– Покушение. Дело в том, что Морган не может назвать причину нападения.
– Он не знает?!
Аксель неопределенно помахал рукой.
– Думает, что знает. Он перенес серьезное сотрясение, и теперь у него некоторые проблемы с памятью, однако уверен, что знает, в чем дело, просто пока не может вспомнить. Никаких необратимых повреждений нет, и доктора обещают, что Морган все вспомнит, когда пройдет отек мозга.
– Ради всего святого, когда же это случится?
– Точную дату никто не называет, ведь скорость восстановления у каждого своя. Сейчас он страдает от пневмонии, это отбросило процесс выздоровления на шаг назад, но врачи уверяют, Морган уже идет на поправку. Думаю, еще пара месяцев, и он придет в норму.
– Но до тех пор это будет сущим наказанием. Я недостаточно близко с ним знакома, но подозреваю, Морган не слишком послушный пациент.
– Не то слово, – согласился Аксель.
– Рада, что он поправится. Мы бы все ужасно расстроились, случись с ним что-нибудь. Передайте ему наилучшие пожелания, когда увидитесь!
– Передам, – ответил Макнамара, однако сведения, что они с Морганом уже не увидятся, придержал на случай, если капкан захлопнется.
Зерна информации Аксель посеял по всему городу, вдруг из них что-нибудь прорастет. В Моргана целились не просто так, причина кроется в том, что он видел или делал в злополучный день. Возможно, все гораздо глубже, и угрозу представляют собой не лично конгрессвумен Кингсли, или Броли, или Кодак, а кто-то другой. Осталось подождать, когда заказчик начнет действовать.
Глава 3
Дверь полицейского участка распахнулась, впуская весеннюю прохладу, и начальник полиции Изабо Маран оторвала взгляд от раздражающей горы документов. У ног шефа полиции на удобной флисовой подстилке дремала ретривер Трикси. Собака настороженно открыла глаза и подняла красивую золотистую голову. Приветственно вилять хвостом было не в характере Трикси, псина не любила тратить силы зря, не зная, кто пришел, и стоит ли с ним здороваться.
На старой плитке сверкнуло яркое солнце, Бо прищурилась: внутрь осторожно шагнула Дайана Коннер. Опознав личность нарушителя, Трикси пару раз ударила хвостом по полу, что означало умеренную степень радости, впрочем, вскакивать из-за такого, право, не стоило, а затем снова опустила голову на лапы и задремала.
– Что-то стряслось?
Бо подруге не то чтобы не обрадовалась: в Хамриквилле, маленьком городке Западной Вирджинии, одиноких женщин, близких по возрасту мисс Маран, было маловато, просто обычно они с Дайаной общались за пределами полицейского участка. Девушки выглядели как полные противоположности: Дайана – блондинка с голубыми глазами, а Бо – темноволосая и темноглазая. Мисс Коннер обладала аппетитными изгибами, а все изгибы Изабо располагались где-то в районе ее подъездной дорожки. Однако обе девушки любили одни и те же фильмы, обладали схожим чувством юмора и всегда друг друга поддерживали.
– Слегка перебрала с пивом в обеденный перерыв, – заявила Дайана, плюхаясь на старый, перемотанный скотчем стул напротив стола Изабо. Шикарные светлые волосы упали на глаза, и Дайана небрежно отбросила их обратно. – До трех мне совершенно нечем заняться, вот я и решила: у тебя тут самое подходящее место, чтобы протрезветь. Выпьем кофе, поболтаем, потом я подышу в твою трубочку, и ты скажешь, можно ли мне за руль.
Принадлежащий Дайане салон красоты «Тюнинг» располагался всего в двух милях от участка по главной дороге – путь недалек. Бо решила, что подруга наверняка не столько боится прокатиться под хмельком, сколько хочет убить время до следующего клиента.