Глава 1
— Ублюдки, вы думаете, что вытащили счастливый билет, когда вас выбрали для службы в рядах доблестной Объединенной Армии Земли из тысяч и тысяч таких же дикарей? Нет, сучьи дети, вы не представляете в какое дерьмо угодили! И что выход отсюда один — кладбище, возможно даже без урны с прахом. А ваша главная задача не просто отправиться в Ад, но прихватить с собой как можно больше уродов и тварей всех мастей! Во славу Совета! Есть и хорошая новость, обсосы, не для всех, но есть. Теперь пятеро ваших близких могут рассчитывать на полноценное гражданство Великого Земного Альянса. Пока вы не отсвечивайте рядом с ними, им будут открыты все дороги и все пути, они получат льготы на обучение, на медицинское обслуживание и на жилье, ну а вы… Налево! Бегом марш! — эти слова нашего ротного Эндрю Андерсона, вышагивающего вдоль строя, заложив руки за спину, стали судьбоносными.
Пророческими.
Практически для всех.
Да и его голову — все что осталось от Папаши, не представлявшего себя вне и без войны, я, выживший один из двух подразделений, баюкал на руках до расположения и не слышал рубящих воздух винтов. Тогда «Дикие Коты» тоже канули в лету — постоянные конкуренты, мы всегда негласно соперничали за первенство, но… они были своими. А еще через месяц меня демобилизовали — срок обязательного контракта закончился. Ксеносы зализывали раны, готовили очередную «провокацию». Я тоже. В общем, обычная рутина и ерунда, от дальнейшей службы отказался, да никто и не настаивал.
Опять короткая спичка среди тысяч и сотен тысяч длинных. Живой, относительно целый и здоровый, прошлые ранения не в счет — заросло, как на собаке. А шрамы? Всем плевать, хочешь — зарабатывай, но уже сам, делай пластику. «Всего лишь» десять лет прошло с того момента, когда выбрался из геликоптера, не путать с вертолетом, и оказался в учебном лагере «Сумеречных Призраков».
Впереди лежало множество путей, если захотел вписаться в чудный мир, от оператора грузовой платформы до ассенизатора. Цивилизованное общество с настоящими духовными ценностями нас отторгало, считало автоматически преступниками и психически нездоровыми индивидами, неполноценными физически, точнее, не соответствующими высокому званию homo sapiens. Эдакие раковые клетки.
Смотрело косо, отзывались в СМИ, блогах, интеллигентных и в культурных кругах с предельным ожесточением. На грани. Расчеловечивали на будь здоров, создавая образ кровожадных маньяков, мутантов и чуть ли не виновных во Вторжении и вспыхнувшей войне. Если кто-то высказывался нейтрально, пытаясь показать необходимость ВС Альянса, — получал сразу клеймо «пособник мясников».
Ведь разве может один разумный мечтать убить другого, особенно инопланетянина, с которым всегда можно договориться? Варварство! Так нас и называли. Хотя чего еще ожидать от ярких представителей Диких Территорий, прошедших жесточайший отбор на кровожадность?
То, что «контактеров» и «гумми» обычно сжирали, в прямом смысле этого слова, отчего-то оставалось за кадром. Зато по гиперполисам, вдали от линии боевых действий, голоса миру-миров звучали очень громко. И довольно успешно влияли на мозги быдло-массе, которой легче было принимать и лелеять любую дурь, нежели взять выйти из зоны комфорта — привычного стойла, и смести к чертям розово-зелено-красно-черно-коричневых проституток, начавших вновь после Темного века поднимать голову и диктовать свои правила игры. Во второй половине двадцать первого столетия эти игрища и привели к тотальной зачистке и рекам крови в основном невиновных людей, которые представляли какие-либо меньшинства.
— Вы должны ответить за военные преступления! — нас встречали митингом возле аэропорта в Нью-Вашингтоне демонстранты от партии «Мирное Небо». Впрочем, как и каждый транспортник ВС Альянса.
— Всех под суд!
— Мутанты!
— Твари!
— Убийцы! Грязные убийцы! Подонки!
— Сволочи!
— Ксеносы — разумные и гуманные! Вы убиваете их детей!
— Мутанты!
— Кровоотступники!
Каждая фраза — готовый лозунг победившего идиотизма.
Бросать что-то в нас не решились, хоть и хотели. Тогда, действительно, развязка бы вышла кровавой. Тим Сандерс — здоровенный чернокожий бугай из «Вепрей», добрый и невозмутимый в мирное время, здесь едва не сорвался с нарезок. Я это видел. Его лицо перекосило страшно, скрип зубов, наверное, был слышан метров за десять. Положил ему руку на плечо, молча сжал пальцы.
— Ты не представляешь, как я мечтаю о тяжелом бластере, — покачав головой, сообщил он, — Уроды! Их бы всех Туда.
Кивнул, соглашаясь.