Блуждая во снах Андромеды, Фауст часто видел бескрайнее голубое море, символизирующее пустоту. При желании, он мог спокойно поднять ногу и стоять на этой чудесной, абсолютно оторванной от реальности воде. В кошмарах Фауста так же фигурирует море, такое же бескрайнее, но его оттенок далек голубого. Красное, почти непрозрачное, смешанное с кровью… такое тяжелое, приковывающее к себе, будто в противовес прошлому. Нет, даже не так, не в противовес: будто созданное ему назло.
Сняв шлем, Фауст повесил его на пояс и молча пошел вперед. Не было характерного для крови запаха, но Фауст чувствовал, как в этой воде тяжко двигаться. Это была все еще вода, и она не выглядела густой, и все же… что-то с ней явно было не так. А не так с ней могло быть, наверное, что угодно.
На все воля его фантазии.
На небе не было облаков, звезд, солнца или луны, — только лишь сплошная пустота и тусклое, еле заметное свечение, цветом под стать морю под его ногами. Но Фауст знал, что скоро это изменится, ведь он был здесь ранее. Скоро, небо охватит яркий, инфернальный свет. В конце концов, он станет достаточно ярким, чтобы ослепить любого, кто посмеет взглянуть на небо.
— Я удивлен, что у тебя хватило смелости заявиться сюда в очередной раз.
Фауст остановился, услышав это за своей спиной. Бесстрашно развернувшись, словно заранее зная, кто стоит за ним, он встретился взглядом с нарушителем его сновидения: с самим собой, буквально… с тем лишь отличием, что другой вариант его самого так и не решился снять шлем.
— Расстраивает лишь тот факт, что ты пришел сюда не ради Андромеды.
— Ради нее в том числе, — все же заговорил Фауст. — Не сомневайся во мне.
— Неужто? — усмехнувшись, спросил у него другой Фауст. — Ты даже не знаешь, где она. В реальности? В Астрале? Или, быть может… — он сделал долгую паузу, создавая определенное напряжение. — Уже в самой вечности?
Демонстративно вздохнув самому себе, Фауст отвернулся и пошел вперед, сделав вид, что никого кроме него самого здесь не существует. Он все еще должен найти Девятую, и он не может и дальше позволять себе терять время. Даже если держать в уме тот факт, что в Астрале нет никакого «времени».
Но другой Фауст явно не был согласен с таким раскладом. Он появился прямо перед нем, вынудив остановиться, но даже так, Фауст просто прошел мимо, продолжая делать вид, что ничего из этого его не касается. Тогда, другой Фауст решил действовать более понятно: он схватил того за плечо, вынудив остановиться своей крепкой хваткой. Сражаться никто из них не собирался.
Но и продолжаться так не могло.
— Отдай. Мне. Контроль.
Он сказал это громко и четко, ясно давая Фаусту понять, чего он хочет. Фауст, впрочем, и без этого знал, чего желает его двойник, клон… кем бы он ни был.
— Я не могу, не сейчас, — тихо ответил Фауст. — Позволь мне еще хотя бы раз увидеться с ней в реальности. Позволь мне еще раз помочь ей… спасти ее.
— Если бы ты сдался мне с самого начала, то не нужно было бы никого спасать, — вцепившись в сталь доспеха, чуть ли не сминая ее, он все же вынудил Фауста развернуться.
Сняв с себя, шлем, подобно Фаусту, он, в отличие от своего оригинала, не повесил его на пояс, а выбросил в сторону, в бескрайнее, красное море.
— Некоторые люди погибают ради того, чтобы получить хотя бы часть того, что тебе досталось с рождения… — шагнув вперед, начал выговаривать его другой Фауст. — Почти бессмертная оболочка, и сила, что досталась тебе от родства с настоящим драконом. Мало того, так ты еще и получил в своем распоряжении способность свободно гулять по Астралу, взаимодействовать с ним… ты хоть представляешь, что можно сделать, совместив все это вместе?
Фауст замер, не зная, что ему стоит ответить. Это была правда, но он никогда не думал о каком-нибудь мировом господстве, которое он мог бы получить, если бы захотел. Подобные вещи… просто не для него. Он не хочет даже пытаться получить нечто подобное. Но остается вопрос: смог бы он это сделать на самом деле? Смог бы он стать кем-то… настолько могущественным?
— Ты бы мог дать Андромеде все, что она могла бы пожелать. Ты мог бы сделать Андромеду по-настоящему счастливой, если бы сделал все правильно. Оглянись вокруг, Фауст Эмбер. Посмотри, куда привела тебя твоя гордыня. Я знаю, что ты даже не пытаешься… потому что ты считаешь это неправильным.
— Ты совершенно не знаешь Андромеду, если думаешь, что власть принесла бы ей счастье.
— Я не сказал ни слова о власти, — нахмурился он. — Это ты себе сам придумал. Ты не делаешь миру или себе услугу: ты просто игнорируешь силу, которой ты мог бы изменить все к лучшему. Ты жалкий, неуверенный червяк.