Именно там… они надеются получить ответ на достаточно простой, но очень важный вопрос, который может изменить все: способен ли Астрал по-настоящему влиять на реальность? Могут ли они создать что-то в мире сновидений, и выдернуть это в реальный мир, туда, где сновидениям не место? И если могут… какие непредвиденные последствия это будет иметь?
Существует ли вообще ответ?
— Или же мы получим лишь больше вопросов?
Холодный, незнакомый голос выдернул Андромеду из реальности, если ее можно назвать таковой во владениях мира сновидений. Всего мгновение, и нет никакого тепла, нет никакого Фауста, — лишь глубокая, темная пустота.
Испугавшись, Андромед подскочила на ноги, пытаясь зацепиться глазами за хоть что-то, что напоминало бы ей Фауста, но его, к сожалению, не было.
Когда Андромеда все же смогла осознать, что осталась одна, она сделала несколько шагов назад, и, сжав руки, приготовилась к атаке достаточно сильной, чтобы снести перед собой любого, кто мог бы представлять угрозу.
Ее взгляд остановился на девушке, вопреки тому, что голос к ней обратился отнюдь не девчачий. Она, впрочем, и сама уже не была уверена, какой именно голос он слышала. В какой-то мере этот голос был похож на голос… зеркального герцога. Он так же отдавался эхом, так же звучал… не зловеще, но явно недружелюбно. Как голос того, для кого люди лишь смешная забава.
Голос демона.
— Кто ты такой? — нахмурившись, спросила Андромеда. — Или что ты такое?
— Это непростой вопрос. Такой же непростой, как и вопрос о Астрале.
— Откуда ты знаешь, зачем я здесь? — Андромеда сделала еще один шаг назад, вопросительно подняв палец возле головы. — Куда ты дел Фауста?
— Никуда, — пожав плечами, ответило нечто, сделав шаг навстречу. — Что я, по-твоему, сделал? Съел его? Отправил в великое ничто, уничтожившее мир?
Присмотревшись, Андромеда поняла, что это «нечто» имеет внешность не просто девушки, но самой императрицы в ее лучшие годы. Такое узнаваемое короткое, но пышное платье в бело-синих тонах, и ее лицо… словно с картины.
Ее серебристые волосы и кроваво-красные вампирские глаза были крайне узнаваемы, не оставляя для Андромеды никаких сомнений, — она видела перед собой Авелину Кайзер, или, по крайней мере, того, кто очень-очень хотел под нее мимикрировать. И мимикрировать он смог пугающе успешно.
— Могу я спросить, почему ты выглядишь как наша императрица?
— Конечно можешь, моя дорогая. Как ты сама думаешь? Может, она мне нравится? Может, я и есть императрица, которая решила поиздеваться?
Он улыбнулся, но Андромеда оказалась не в восторге от подобного ответа, восприняв это как нежелание открываться, что наводило на неприятные мысли. Это, впрочем, совсем не радовало ее собеседника, ведь он отнюдь не добивался подобного результата. Ему просто нравится насмехаться, не более.
— Я — то, что оставила за собой Авелина после попадания в Астрал. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, не так ли?
Уж кто, а Андромеда понимает, о чем идет речь. Ей уже не раз довелось встретиться со своим так называемым «отражением», природу которого она до сих пор до конца не понимает. Приятно осознавать, что она такая не одна.
— Ты совсем не похож на Авелину ни в каком ее проявлении, кроме внешности, — все же опустив руки, Андромеда успокоилась, позволив себе немного расслабиться.
— А то, что оставила ты, похоже на тебя в какой-то мере? — сложив руки за спиной, оно зашагало вперед, подойдя ближе, чтобы Андромеда могла рассмотреть все в деталях.
Похоже ли оно на нее?! Да черта с два! Она совсем другая. Совсем…
Но, если честно…
— Да, хоть я и не хочу этого признавать.
— И кто ты такая, чтобы судить о том, как именно должна вести себя темная сторона самой Авелины? — его слова совсем не коррелировали с милой улыбкой, что оно продолжало держать на лице. — О самом демоне-вампире?
Демон-вампир Авелина — ее старое имя, знакомое не многим. В частности, это имя помнят в основном злейшие враги Авелины, желающие ее смерти.
Девушка, что уничтожила мир и позволила родиться новому. Она сделала так много, что могла бы преподнести себя как настоящее божество, но предпочла остаться… собой. Даже хуже: она предпочла остаться тенью того, кем была.
Он прав. Андромеда понятия не имеет, какая Авелина на самом деле.