— Подобные мне не гниют, но да, что-то общее с трупами у нас есть… — уняв свой непрекращающийся хохот, она все же решила поговорить в более серьезном тоне. — Ты тупой? Если ты не заметил, то я явилась отрезать голову твоей подружке, а не везти ее в целости и сохранности в астральный орден. А еще… я свернула шею тому разведчику.
— Тогда кто ее и куда везет?! Кто ты вообще такая? — Фауст не на шутку разозлился, потому что эта мадам определенно не хотела выбирать милые слова для поддержания их неловкой беседы, и это несмотря на то, что он изо всех сил старался держать себя в руках. — Объяснись!
Зола собиралась что-то сказать, но столько мыслей столкнулось в ее голове в одно мгновение, что она не нашла ничего лучше, кроме как вздохнуть и упасть на землю, прямиком в снег. Фауст, мягко говоря, удивился такому исходу.
Приподнявшись, Зола сняла с себя стальные перчатки, помявшиеся от ударов по доспеху Фауста, и, метнув их в сторону, все же решилась пояснить случившееся.
— От нас с тобой очень удобно избавились, друг… — она коснулась рукой снега, слепив миниатюрный снежок, и метнула его как можно дальше. — Как я поняла, твою подругу использовали так, что она отправила нас в небытие. Таково мое предположение.
— Использовали? Кто ее использовал?.. — все же опустив кулаки, уточнил он.
— Там было много людей на подходе, и один… человечек меня заинтересовал, — судя по всему, Зола сейчас была не на шутку расстроена, ибо в ее голосе пропал какой-либо энтузиазм. — Я знаю этого человека, это… существо. Она была там не просто так.
Она взглянула на Фауста, и он определенно ждал дальнейших уточнений, потому что ее слова не давали ему, в общем-то, ничего. Он и так уже понял, что они были не одни.
— Все, что я могу тебе рассказать, не будет иметь смысла до тех пор, пока мы не выберемся отсюда, поэтому это будет моим гарантом того, чтобы ты не решил свалить без меня, — сделав долгую паузу, она поднялась на ноги, оглянувшись на окрестности, которые, кажется, печалили ее. — Впрочем, я не уверена, что мы отсюда выберемся.
— Почему?
— Это… прошлое… — не без любви в голосе сказала Зола, будто восхищаясь собственным предположением. — Далекое, далекое прошлое… очень далекое…
Фауст понимал, что это вероятнее всего север, потому что этот образ бескрайних полей, за снежной метелью которых скрывались горы, засел в его голове достаточно сильно, но вот назвать временной промежуток он не решался. Да и причины предполагать, что это именно прошлое, у него не было. Но Зола, кажется, была уверена в своем утверждении.
А это, в свою очередь, могло значить лишь одно, учитывая, что именно Андромеда отправила их сюда.
— Нас не могли отправить в прошлое, значит, мы очутились в Астрале, и теперь мы видим твои искаженные воспоминания… — именно к такому умозаключению пришел Фауст, и оно звучало достаточно правдоподобно, если брать во внимание способности Андромеды и ее намерения в отношении их врага. — И в насколько же далеком прошлом мы оказались? Ну, знаешь, хотя бы до или после «Катаклизма», если угодно…
— До «Конца Времен»… — расплывшись в улыбке, с теплом сказала она. — Прекрасное время, когда люди, подобные тебе, не считали путешествия во времени чем-то невозможным. Времена, когда драконы еще не считались мифом…
Дракона это лишь миф — это знает каждый. И хоть существует Фауст, рожденный от союза дракона и человеческой особи, и существуют книги, в которых появление драконов подтверждено настолько, насколько бумажные страницы вообще могут это утвердить, люди предпочитают себя тешить мыслью о том, что драконов никогда не существовало. Успокаивать себя тем, что не мог же целый вид могучих драконов просто взять и исчезнуть. Но все понимают, что это неправда, и этому нет никакого объяснения.
По крайней мере, истина была утеряна. Остались лишь предположения.
— До «Конца Времен»? Насколько же ты одержима этими временами, если твое сознание решилось отправить нас прямиком в твой выдуманный мирок…
— Ты не прав… — с сожалением взглянув ему в глаза, сказала Зола. — Мое сердце трепещет о прошлом, но не потому, что я восхищена им, ибо восхищаться здесь было нечему — настолько жестокое, беспощадное время еще стоит поискать. Все дело в том, что я родилась здесь… на севере. На севере, что застрял далеко-далеко в прошлом.
Фауст уже поспешил возразить, потому что это в принципе было невозможно, но, вспомнив слова Андромеды о проклятых бессмертием людях, исчезнувших уже давно, слова Золы и впрямь приобретали смысл, от чего становилось еще более жутко. Жутко, что насколько старый человек стоял перед ним — и на старуху она отнюдь была не похожа. И дело даже не во внешности, а в том, что она может быть старее мира всего.