Андромеда приняла его в себя, использовала его силу против него же самого, тем самым одержав победу и выжигая его, как заразу, которую нужно было уничтожить. Возможно, она просто боялась, что от Пожирателя что-то осталось, и, рано или поздно, она падет под его влиянием, и превратиться в нечто более ужасающее, чем когда-то был Фауст. Появление ярости провоцируют эмоции, а не загадочное проклятие, — это она знала наверняка, а значит, бояться нечего, даже имея связь с Фаустом, она не должна была обратиться в нечто ужасное, неправильное… но сомнения не покидали ее.
Дурные мысли не прекращали преследовать Андромеду. Не только Пожиратель, но соитие с предком дракона, пораженного яростью — в каком-то смысле, она боялась обернуться все тем же чудовищем. И самое страшное, что со временем она все больше понимает, что ей становиться все равно на вещи, которые раньше вызывали у нее сочувствие. Если бы она раньше увидела, как целый город умирает на ее глазах, — у нее бы сердце разорвалось. А сейчас… ее ужасает скорее сам факт, нежели то, сколько людей погибло в считанные секунды. Она сожалеет, что не смогла помочь всем, и продолжит искать способ, как можно заиметь такую возможность, но она не убивает себя этой мыслью — она смирилась, что у нее ничего не получилось. Та Андромеда, что была раньше, «настоящая» в ее понимании, либо ни за что бы не сдалась, либо убивала бы себя этой мыслью так сильно, пока ее кто-нибудь не успокоил. Пока она не дошла бы до критический точки.
Она ощущала себя бесчувственной, неправильной.
Она прекрасно понимала, что дело в самих эмоциях, что именно эмоции придают силы как Фаусту, так и его отцу, но она не может избавиться от мысли о легенде, которая преследовала ее всю жизнь — об ужасных драконах греха, столь могущественных, и столь разрушительных. Она не может просто перестать ассоциировать эти «эмоции» с яростью, ведь она всю жизнь считала, что именно ярость являлась причиной силы. И теперь, когда часть этой «силы» проникла в нее саму благодаря коалесценции, магии, что связывает ее дух и тело с Фаустом… ее сознание меняет само себя.
Она чувствует себя, как бесформенная глина, из которой сначала сделали фигуру, а потом начали хаотично отрывать куски и приделывать туда, куда им не место. Андромеда знала, что коалесценция повлечет последствия, но она оказалась не готова к этому. Ее представления сильно разошлись с тем, что произошло в реальности, как обычно и бывает.
Ее глаза в отражении не похожи на те, что есть у Девятой. Они не отдают кровью: они лишь пылают яростью, и, кажется, это пламя вот-вот вырвется за пределы ее глаз, охватив сначала все ее тело, а после и мир, находящейся вокруг нее.
— А может, ты просто повзрослела?.. — завидев девушку в золотистых доспехах в отражении, Андромеда так же почувствовала касание руки на своем плече.
Появление Пандоры заставило вернуться в ее реальность, избавившись от странного отражения. Рядом с ней, тем не менее, к счастью или сожалению, никого не оказалось. Она была совсем одна… и, кажется, начинала сходить с ума.
Глава 14
Путешествовать по королевствам, где магия находиться под запретом, — это настоящая пытка. Еще ужаснее тот факт, что ближайшим городом к ним был Терний, а он, к сожалению, оказался полностью уничтожен. Но к их великому счастью, среди них была Девятая, и ее должность в иерархии востока позволяла удивительным образом «явить» городской телепорт почти в любом городе, даже с учетом того, что магия там запрещена.
Видимо, даже консервативные правители востока не могут отрицать того факта, что возможность мгновенно перемещаться в пространстве это достаточно… удобно.
Если речи о телепорте быть не может, как например в совсем маленьких городах, то можно попытать свою удачу и попытаться найти мага, который специализируется на перемещении в пространстве. В случае с востоком это чаще всего были церковные служители, что сильно облегчало поиски.
Теперь, оставалось лишь добраться до замка Девятой из ближайшего города, что было не так уж и просто, ведь подобно дому Камелота, он находился где-то в глуши. Сказать по правде, это, в общем-то, и не замок никакой был — так, форт, который использовали в военное время, а сейчас он оказался совершенно не нужен и не имел никакой ценности, так как королевство, которому он принадлежал, перестало существовать, а значит, никакого стратегического толка у него не было. Разве что если бы люди снова начали воевать друг с другом без каких-либо знамен, просто так, веселья ради.