Этот форт так бы и пустовал, если бы его не выделили для Девятой за заслуги перед объединенными королевствами. Она сделала намного больше, чем просто «много» для востока, и этот форт — самое малое, что они могли ей предложить. Впрочем, привилегий у нее было столько, сколько даже принцам и герцогам не снилось. Девятая была постоянным гостем на совете королей, там уже просто привыкли, что она была везде. И это была отнюдь не ее наглость, нет-нет… просто она убила столько людей, столько политиков, неугодных востоку, что она уже должна была самолично править ими.
Переговоры, саботаж, грубая сила… не было задачи, которая была бы не под силу Девятой, и самое главное, что она справлялась со всеми. Идеальный инструмент, которому позавидуют все другие правители во всем мире. И теперь, после всего этого… ее пытаются не убить, но отправить в мир снов, откуда она не должна была выйти. Ведь если бы не Фауст, она бы наверняка и осталась бы там навсегда, а если бы и выбралась, то ее тело могло еще долго страдать из-за того, что ее разделили с Войдом. Но что-то не складывалось в этой истории, что-то было не так… и ей не терпелось узнать, что именно.
Но это все потом.
С виду, форт как форт, ничего особенного. Раньше он хотя бы был покрыт мхом, так было интереснее, а сейчас это было просто каменное нечто посреди целого ничего. Хотя, был в этом какой-то своей шарм, своя загадочность, ведь если не знать истории, то будешь целую жизнь ломать голову, откуда тут взялся целый форт посреди леса.
Когда-то форт, а теперь — замок, но замок лишь на бумагах, ибо проектировку не обманешь. В строении на горизонте не было ничего изящного, чистая мощь и практичность. С другой стороны, никто еще не знал, что там находится внутри… быть может, там и впрямь есть что-то такое, что будет заслуживать называть себя «замком».
Первым делом, их встретил опускающейся мост через ров — рудимент, оставшийся со времен войны, ибо сейчас ров был абсолютно пуст, ведь ни пик, ни зыбучих песков там не было, увы. Но помимо громоздкого моста, от удара об землю которого чуть не лопнули ушные перепонки, их так же встретила милейшая девушка с небольшим «подвохом», необычным для этих краев: все дело в том, что она была полукровкой из рода ящеров.
Подобно Андромеде, ее тело было… «изуродовано», или же «приукрашено» признаками чужеродной расы, а именно чешуей и длинным хвостом. Но если все тело Андромеды покрывала шерсть, то в ее случае чешуя покрывала лишь некоторые части тела, крайне хаотично, можно даже сказать, что незакончено. Это, впрочем, не мешало ей выглядеть если не красиво, то мило.
Если брать во внимание одежду прислуги, или же горничной, можно было легко догадаться, что она здесь не на отдыхе, а на самой настоящей работе — поддерживает внутренние помещения форта в надлежащем состоянии, чтобы ничего там не запылилось. А помещений здесь, судя по всему, было много… значит, и работы немало. С другой стороны, ей так же помогает и гарнизонная стража, которой сейчас, кстати, не было, что немного напрягло Девятую. Но раз уж ее встречают, — значит все в порядке.
По крайней мере, в порядке сейчас.
— Госпожа! — завидев Девятую, протяжно воскликнула та. — Госпожа-а-а!..
— Лулу! — обрадовавшись не меньше, Девятая раскинула руки в стороны и ускорила шаг.
Как в настоящей мелодраме, они обняли друг друга и закружились. Но в данном случае, конечно же, Девятая занимала доминирующую позицию подняв Лулу, чтобы покрутить ее вокруг, а никак не наоборот. Даже при всем желании, у служанки навряд ли хватило бы сил поднять свою госпожу.
Самое необычное, что дело здесь явно было не в дружбе. То, как Девятая удерживала ее за талию, было совсем не дружеским жестом — они были близки друг с другом, это точно. И поцелуй, который Девятая подарила ей сразу за тем, как опустила на землю, только подтвердил эти наблюдения гостей. Камелот и Фауст отнеслись к этому достаточно равнодушно, почти игнорируя, а вот Андромеда искренне удивилась, ведь в ее понимании Девятая не была той, что способна на такую простую человеческую нежность.
— Камелот, Фауст и Андромеда! — не отпуская Лулу, воскликнула Девятая, указывая пальцем в сторону своих «трофеев», что она собрала по пути сюда. — Фактически, они мои пленники, но также и гости!
— Значит, будем относиться к ним как к гостям! — мило улыбнулась им Лулу.
Вот уж у кого не чувствуется фальши в улыбке, так это у Лулу — искренне яркой, доброй, и, в каком-то смысле, даже неповторимой. Она напоминала Андромеду в дни, когда она познакомилась с Фаустом получше, раскрыв ему свою душу, так что в своей искренности и уникальности они все же могли посоревноваться.