– Думаю, все будет зависеть от продолжительности и уровня конфликта. – Американец стал серьезным, и его глаза в роговых оправах снова уменьшились на пол-оборота винта. – Если война будет скоротечной и победной, с малым количеством потерь, то, я полагаю, американцы закроют на это глаза. Важно, будет ли обеспечен надлежащий информационный фон, как это было в Москве во время штурма вашего парламента. Американцы, симпатизирующие любому парламенту, были тогда на стороне вашего президента, а не парламента.
Ответ был сделан аккуратно и точно. Казалось, дипломат давно предвидит возможность войны в Чечне. Уже послана аналитическая записка в Госдеп, собраны данные о сепаратизме в России.
– Дональд, могу я вас попросить об услуге? – Бернер перевел разговор от большого к малому, от общезначимого к личному. – Мой компаньон, большой друг Америки, должен срочно вылететь в Штаты. Но ваш консульский отдел отказывает ему в визе на основании якобы имеющихся в компьютере данных о его криминальном прошлом. Коммунистическое прошлое для всех антикоммунистов было криминальным. Не следует принимать в расчет конфликты и сложности, возникавшие между тоталитарным режимом и самой дееспособной частью общества. Помогите получить ему визу. А мы, в свою очередь, не останемся в долгу перед вашими друзьями.
– Как имя вашего компаньона? – Коричневые застекленные глаза внимательно устремились на Бернера. – Я попробую поговорить с нашим консулом.
Бернер вынул визитку с крохотной голографической эмблемой, сверкнувшей, как снежинка. Маленькой золотой ручкой написал имя клиента, передал дипломату. Снежинка еще раз сверкнула в худых болезненных пальцах дипломата и скрылась в его портмоне. Его жена, не понимая смысла разговора, громко, по-лошадиному фыркнула. Ее розовые ноздри затрепетали от горячих масс выдыхаемого воздуха.
– Хочется положить перед ней копёшку сена! – съязвила Марина.
Бернер оглянулся в сторону белого, с золотыми позументами рояля, где недвижно, будто манекены в витрине, застыли телохранители. Ахмет мгновенно перехватил его взгляд и отрицательно покачал головой. Известия все еще не было, и это раздражало и тревожило Бернера.
Он оглядел дубовый, наполненный публикой зал. Он был здесь хозяин. Его взгляда, кивка, незаметного жеста ожидал метрдотель, большой, благородный, гривастый, похожий на геральдического льва. Официанты в скромных позах стояли у стены, как канделябры, готовые по первому знаку кинуться исполнять прихоти и капризы гостей. Гости, шумно облепившие столы, хлопали пробками, зажигали бенгальские огни, хохотали, громко и раскатисто говорили, а сами постоянно и незаметно поглядывали на Бернера. Желали поймать его взгляд, улыбнуться ему; если можно, то подойти, пожать руку, перекинуться парой незначащих фраз.
Бернер привык к этим изъявлениям внимания и заискивания. Слушал гул запущенного им веселья, напоминавшего работу ткацкой машины со множеством разноцветных шелковых нитей.
– Ну-с, Андрей Федорович, не жалеете, что оказались в нашем скромном обществе? Сидели бы сейчас в новогоднюю ночь перед лесной берлогой и лапу сосали! – С этими шутливыми словами Бернер обратился еще к одному гостю, замминистра топлива, на вид простоватому, с грубым щербатым лицом, со множеством порезов и шрамов. Словно это лицо однажды вскипело и застыло, как кусок вулканической пемзы. Замминистра собирался улететь в Сибирь на медвежью охоту, на берлогу, которую подготовили ему газовики. Приглашал с собой и Бернера, но остался в ожидании важнейших сообщений.
Его жена, маленькая круглолицая башкирка, со щеками, похожими на спелые яблоки, весело лепетала, забавляя Сегала. Старый ловелас целовал ей ручки, наклонял розовую сияющую лысину, а легкомысленная проказница хохотала и, казалось, вот-вот щелкнет по лысине лакированным ноготком.
– Не жалейте, Андрей Федорович, охота от нас не уйдет. В любую минуту можем понадобиться. – Бернер с симпатией смотрел на нефтяника, с кем связывал близкие хлопоты и радения по захвату чеченского нефтекомплекса. Замминистра должен был обеспечить Бернеру победу над конкурентами, добиться выгодного решения правительства. Сам же при этом получал для своего брата место в совете директоров вновь создаваемого концерна.
– Да нет, не жалею, Яков Владимирович, – ответил замминистра, блестя маленькими, как бусинки, плутоватыми глазками. – Медведь-то, он спит. Ну, еще недельку поспит, пока мы его не разбудим. А наше с вами дело не спит и нам спать не велит!
– Верно вы мыслите, Андрей Федорович. Нам здесь первую новогоднюю недельку побыть до первого заседания правительства. А уж потом, бог даст, и махнем в Сибирь, завалим медведя!