— Я согласился бы на визит только к одной женщине, — мрачно отозвался Келвин, — и не спрашивай, к какой. Не хмурься, Эльфи, — торопливо добавил он. — У тебя замечательная улыбка, и не надо лишать меня удовольствия наслаждаться ею.
Ты хочешь сказать: «теперь, когда умер Джулиан»? — мысленно закончила за него Фреда. Но я еще не знала Джулиана, когда познакомилась с тобой, и мы не смогли сблизиться вовсе не потому, что нам кто-то мешал, а потому, что мы — слишком разные люди.
Однако она не стала высказывать вслух свои мысли и, отвернувшись, невидящим взглядом уставилась в окно. Близость Келвина и его слова взволновали ее, и это ей совсем не нравилось. Фреда не хотела думать об этом мужчине… даже если однажды — очень ненадолго! — позволила себе почти что влюбиться в него.
— Как идут дела в магазине? — поинтересовался Келвин.
Несколько секунд Фреда смотрела на него в полной растерянности, удивленная такой внезапной сменой темы разговора.
— Медленно, — наконец ответила она.
Рабочие должны прийти уже на следующей неделе, но она все еще сомневалась в своем решении отремонтировать магазин, зная, что покойный отец никогда бы не одобрил этого…
Келвин понимающе кивнул.
— Ты еще не купила себе телевизор?
Узнав о телевизионном шоу Келвина, Фреда испытывала подобное искушение, однако подавила его. Она не хотела подпасть под обаяние этого человека снова, сидя дома перед светящимся экраном!
Познакомившись с семьей Джадсон, девушка убедилась, что ее подозрения насчет образа жизни Келвина, возникшие еще в «Холидэй Инн», небезосновательны. Мать, сестра и брат считали его паршивой овцой в стаде, так как, прослыв бабником и авантюристом, он доставлял им одни неприятности.
И теперь Фреда делала все, чтобы не вспоминать, насколько возбуждал ее этот мужчина когда-то.
— На следующей неделе я начинаю снимать новый цикл телепередач, — сообщил он.
— Это здорово, — равнодушно отозвалась Фреда. — А твоя мать?..
Келвин хрипло рассмеялся.
— Ты никогда не сдаешься, не так ли, Эльфи? Не уверен, что Джулиан, делая тебе предложение, достаточно хорошо понимал, с кем ему предстоит иметь дело!
— Я намеревалась стать ему хорошей женой, — жестко заметила Фреда.
— А ты не забыла мудрое изречение о том, куда ведут благие намерения, а, Эльфи? — съязвил Келвин.
— Я неоднократно просила тебя прекратить называть меня так! — вдруг взорвалась она, и ее щеки пошли красными пятнами.
Она была вне себя от гнева, сама не зная, отчего. Оттого, что Келвин насмехался над ее желанием быть хорошей женой его старшему брату? Или оттого, что не хотела признать его правоту?
Джулиан обладал всеми качествами, о которых может мечтать женщина: приятной внешностью, трудолюбием, целеустремленностью, — но при всем своем совершенстве абсолютно не возбуждал Фреду. Тем не менее, она хорошо относилась к нему и была уверена, что они проживут вместе счастливую жизнь. Да и ее отец одобрил этот выбор…
Если бы Джулиан не погиб, я была бы уже замужем и могла бы ждать ребенка, подумала девушка. При этой мысли гнев ее испарился и к глазам подступили слезы.
— Какого черта? — Резко повернув руль, Келвин остановился на обочине и повернулся к ней лицом. — Почему ты плачешь?
— А как ты думаешь? — всхлипнула она. — Человек, за которого я собиралась замуж, умер, и…
— Ах, вот оно что, — пренебрежительно протянул он.
— Ты прав, я не смогла бы стать Джулиану хорошей женой! — И Фреда разрыдалась в голос.
За одиннадцать месяцев она потеряла двух самых близких людей. И что получила взамен? Этого дьявола, который дразнил и изводил ее при каждой возможности!
Келвин обнял ее за плечи.
— Я только хотел сказать, что нельзя заставить людей быть счастливыми, — хрипло проговорил он. — Понимаешь, Джулиан был очень самоуверенным человеком, а ты… Что ты сказала? — переспросил он, услышав невнятное бормотание.
— Я говорю… — Фреда подняла к нему заплаканное лицо. — Я… — Слова застряли у нее в горле.
Келвин был так близко… Его нежный взгляд завораживал!
Она проглотила комок в горле и заглянула в его глубокие ясные глаза. Поймав ее взгляд, он приблизил к ней лицо.
— Знаешь, Эльфи, — тихо произнес он, — когда ты возбуждаешься, вокруг зрачков у тебя появляются черные кольца. Интересно, Джулиан замечал это?
Потребовалось несколько секунд, чтобы подлинный смысл его слов проник в одурманенное сознание Фреды. Осознав его, она резко отпрянула и свирепо уставилась на Келвина.
Как он посмел предположить такое? — возмутилась она. Ему ничего не известно о наших отношениях с Джулианом. Ничего! Ты сама во всем виновата, сказал ей внутренний голос. Тебе следовало помнить, что этот человек не признает правил приличия.
Келвин сверлил ее лицо таким пронзительным взглядом, что она поспешно отвернулась.
— Ты нехороший человек, — холодно обронила Фреда, желая поскорее закончить этот разговор.
Он завел мотор и, влившись в поток машин, снова заговорил:
— Твое последнее замечание я почту за комплимент, Эльфи.
Проклятье! Этот мужчина заставляет меня, взрослую женщину, вести себя, как какая-то глупая девчонка! — с отвращением к себе констатировала она.
— Может быть, на сегодня объявим перемирие? — устало предложила она.
— Перемирие? — вскинул брови Келвин.
— Не будем притворяться, что мы нравимся друг другу! — вздохнула Фреда.
— Что касается меня, — пожал плечами он, — то ты всегда мне нравилась.
Всегда? Даже, когда мы впервые встретились в «Холидэй Инн»? — удивилась Фреда.
— Хотя, пожалуй, не всегда, — задумчиво добавил Келвин и помрачнел. — Ты не очень-то нравилась мне в тот день, когда Джулиан представил тебя как свою невесту, — сказал он с осуждением. — Он был очень похож на твоего отца.
— Прекрати! — решительно перебила его Фреда.
Она не собиралась позволять ему оскорблять память своего отца! Да, в последние годы тот стал замкнутым, но не всегда был таким. До смерти матери их дом светился любовью и радостью; только после ее кончины Николас Лейтон ушел в себя и стал таким неприступным.
— Просто я была недостаточно хороша для Джулиана, — сказала она.
— Наоборот! — грубо прорычал Келвин. — Это он недостоин был даже целовать твои туфли, не то что ноги.
— Я… — попыталась возразить Фреда.
— Почему, черт возьми, женщины неизменно выбирают себе в мужья точные копии своих отцов? — пробурчал он себе под нос и вдруг спросил: — А какой была твоя мать, Эльфи? Расскажи о ней.
Фреда резко выдохнула. Говорить о покойной матери ей было нелегко.
— Она была красивой… — начала она.
— Это я уже знаю, — нетерпеливо перебил ее Келвин.
— Откуда? — удивилась Фреда.
— Это же очевидно! Ты совершенно не похожа на Николаса, а значит, унаследовала черты матери.
Ну что за человек! — мысленно изумилась девушка. Даже делая мне комплимент, он умудрился оскорбить память моего отца.
— Что ж, похоже, нам действительно придется отложить этот разговор до другого раза, — сказал Келвин, прежде чем Фреда успела обдумать ответ, и она увидела, что они подъезжают к дому Джадсонов. — Надеюсь, ты готова?
Грунтовая дорога вела к внушительному зданию из серого камня, симметрично расположенные окна которого выходили в ухоженный сад.
Нет, Фреда не была готова к встрече с его семьей. Их дом и раньше производил на нее устрашающее впечатление, а теперь при виде его она совсем упала духом.
Келвин, искоса взглянув на нее, мрачно ухмыльнулся.
— Не волнуйся, Эльфи. Хоть это и моя родная мать, я тоже не очень-то хочу ее видеть!
Фреда в изумлении открыла рот.
— Я не говорила…
— Мне вполне достаточно было увидеть твое лицо! — засмеялся Келвин, останавливаясь у подъезда. — Помни об одном, — добавил он, помогая ей выйти из машины, — ты здесь ради Сибиллы и Грега, а моя мать — ни при чем.
Милдред Джадсон вряд ли относилась к категории людей, которые могли быть «ни при чем», и, войдя в роскошную гостиную, Фреда поняла, что этот день не станет исключением.