За восемь месяцев, я расковыряла тайник с оружием, кое-как вскрыв замок, а вернее практически раскурочив часть двери. Научилась более-менее стрелять, вспоминая уроки своего папы, который любил тир и брал меня пару раз в шестнадцать лет. Потом его призвали. И я о нем больше ничего не слышала. Почти год мама тянула нас сама, сажая семена прямо на балконе нашей квартиры и любовно поливая каждый росточек. А мы бегали по соседским квартирам тех, кто покинул город, и собирали остатки всего, что может пригодиться в любой ситуации.
И вот настал день, когда мы доели предпоследнюю маленькую банку с какими-то рыбными консервами и запили холодной водой. На сегодня это вся еда. Девочки наотрез отказались оставаться одни, опасаясь, что я тоже не вернусь.
Слез не было ни у одной. Лишь животный страх в глазах и ужасающая перспектива меня потерять.
Решение выходить вместе пришло само. Какая разница? Не сегодня, так завтра ЭТО случится. Может лучше и не разделяться?
Скрипучее колесо входной двери поддалось только с третьего раза. Мы специально раскачивали его, имея возможность беспрепятственно повернуть задраенный вход. Загрузив в рюкзаки смену одежды, карту, флягу с водой для каждой, котелок и жестяную банку из под крупы со спичками, последнюю консерву, три алюминиевые тарелки и три ложки, оставшиеся пару кусков мыла, смену обуви, тонкий матрасик для каждой. Себе вложила пару ножей, как и средней Ане. Младшей досталась деревянная трость для ходьбы. Хоть вещей и было не много, но для каждой из нас рюкзак весил почти половину нашего веса. Приоткрыв дверь, синхронно принюхались. Пыльно. Часть ступеней наверх была завалена, но левая сторона оставалась в целости и относительной проходимости. Сквозь небольшую дыру в потолке пробивался еле заметный луч света.
Ружье неприятно било по попе, пока мы карабкались вверх, но его наличие вселяло какую-никакую уверенность в безопасности. Полный магазин патронов и еще четыре сотни в рюкзаке оттягивали плечи, но я не жаловалась.
Первой проходила сама, потом подтягивала девочек. Некоторые участки приходилось младшую Катю буквально поднимать на себе. Но мы не быстро, но справились.
Первый луч осеннего солнца за восемь месяцев заточения. Как же я о тебе мечтала!
Мы подставляли лица ласковым, уже не жгучим лучам, щурясь от несравненного удовольствия и ловя такое живительно тепло. Робкие попытки растянуть губы в улыбку вселили в наши сердца такие крохотные ростки надежды на лучшее.
Встрепенувшись от сильного порыва ветра, мы втроем, прижавшись друг к другу, выбрались на поверхность.
Картина, что открылась перед нами, была ужасающей. Голая серая земля, изрытая воронками бом, запыленная и безжизненная. Там, где раньше был большой жилой квартал многоэтажных домов, покоились лишь обугленные руины, а местами просто котлованы. Наша скала в которую уходил дом правым углом, чудом выстояла, как и кусок парковки. Но все, что было пятиэтажным зданием, уже даже не намекало на его существование.
Тишина и ветер. Пустая земля. Полное отсутсвие деревьев и животных. Лес, что ветвями сосен бился в стекло балкона, превратился в пепел. Большой холм в трехстах метрах сровнялся с землей. Больше здесь ничего не напоминало дом. Надо было двигаться вперед и искать новое убежище, новый дом и еду.
Вскинув ружье и приготовившись, я шепнула девчонкам идти за мной. Аккуратно ступая в пыль, мы старались не поломать ноги об осколки и обломки. Надо было выйти на дорогу. Все равно в лесу не укрыться, а направление я знала.
Расположение атомных станций я изучила еще в шестом классе. Мы проходили ископаемые, добычу и другие виды энергии. В сети мне попались несколько карт с размещением уже построенных объектов и зон поражения вокруг них. Поэтому моей целью было идти в обратном направлении, чтобы добраться до относительно незараженных земель. Пешком далеко, но попробовать надо. Иначе голодная смерть.
В Северо-Западном регионе таких было три. Одна под Питером, вторая в Ловизе (Финляндия), третья недалеко от Мурманска и четвертая Калининская чуть южнее. Зоны поражения от Прибалтики вплоть до Ладожского озера у первых двух, третья и четвертая это север и юг соответственно. А мы жили как раз посередине между этими станциями. Роза ветров обычно показывала основное направление ветра со стороны северо-востока, поэтому самое крупное облако должно было уйти в направлении Польши и Германии. Пораскинув данными, решила двигаться на северо-восток, в район Карелии, в надежде, что небольшие поселения там все же сохранились, как и рыба в глубоких озерах. А если есть еда, все остальное можно восстановить.