Часть домов так же разрушилось, погребая под собой всех, кто прятался. Нам же повезло. С начала активных боевых действий, мы часто проводили время в подвале все вместе. Родители двойняшек Лизы и Маркуса работали в небольшом госпитале, оставляя на меня детвору. Школа была распущена, каждый выживал, как мог. К нам со временем присоединились сестренки Янна с Ингред, самой младшей девочкой, которая ходила в садиковскую группу. Алекс же был найден в одном из убежищ, но сказать, где его родители не смог. Думаю, они погибли, как и девяносто пять процентов жителей нашего города.
Мы чудом передвигались между бомбоубежищами, страшась выходить на поверхность. Руками разбирали завалы между ходами. Находили еду и источники воды, спасибо шведам, они часто бурили скважины для вот таких вот случаев.
И сейчас, подъев все, что нашли в полутемном подвале на окраине города, я понимала, что это конец. Мы обследовали все точки, которые были отмечены на потрепанной карте, часть переходов так и не смогли откопать, а часть была уже пуста. В последнем бомбоубежище было два запасных выхода. Оба завалены обломками стен, так как здесь застройка велась довольно плотно. Сколько будем откапываться, я не знала.
Мой муж, потомственный швед, познакомился со мной в сети в далёком 2012 году. Я тогда жила в Киеве и строила карьеру переводчика. Работала с разными компаниями, свободно владела как английским, так и шведским, завела себе страничку на сайте знакомств и крутила виртуальные романы с брутальными викингами.
Но жизнь преподнесла неожиданно приятный сюрприз, когда на одной из встреч я узнала своего приятеля по переписке в лице руководителя IT компании. Но он меня не признал с первого раза. А вечером того же дня, я получила от него приглашение на ужин с пометкой, что он сейчас в командировке в моем родном городе.
Каково же было его откровенное удивление, когда в переводчице он узнал меня. Аксель тогда еще, на встрече, кидал очень голодные взгляды в мою сторону, а сейчас нам обоим просто сорвало крышу и мы, не закончив ужин, умчались к нему в номер. О! Говорят, что северные мужчины в постели как обмороженные селедки? Не верьте ни единому слову! У меня был муж ураган, который на следующий день, как мы оторвались от кровати, сделал мне предложение и через неделю рабочих переговоров увез в Гётеборг играть свадьбу и жить вместе.
Мне понравилось в Швеции, где я уже успела побывать пару раз на языковой практике. Свободный шведский помог быстро адаптироваться, обрасти друзьями и коллегами, устроиться сперва переводчиком, а потом и преподавателем в младшую школу после замершей беременности. Всю свою нерастраченную любовь я выливала на детвору, играя, обучая и просто веселясь вместе с ними. Больше беременностей не наступало, что безумно меня огорчало. Моя отдушина в виде сорванцов и маленьких кокеток на время перекрывала боль, пряча ее за легкой ироний в беседах, но периодически точила чувство собственного достоинства и нужности для мужа.
И вот такой вот сумасшедший поворот событий не предполагал никто. Теперь я "мать одиночка" и единственный взрослый человек и защитник для пятерых детей, чудом выживших в этой войне. Мне опять не известно, что ждет нас за этой сотней камней и обломков, которые я оттаскиваю уже пятый час. Есть ли у нас будущее за ними или нет.
Мои потуги не дали и сотой доли результата. Завал оказался огромен и мои силы быстро иссякли. Мы распределили остатки еды между нами всеми четко поровну. Не обижали и не обделяли никого. Дети грустными глазами смотрели на разбросанные камни, устраиваясь на отдых. У каждого из них было тонкое одеялко в качестве матрасика и флюсовый плед укрыться сверху. Подушка - роскошь, да и не протащишь временами сквозь щели. Хорошо, что я похудела за эти несколько месяцев. Уже без труда могла помещаться в лазы, ведя за собой детей.
Мне было страшно. Впервые за долгое время скитаний я буквально не видела “свет в конце тоннеля”. Дети завозились, расстроенные нашей задержкой и я привычно расстелила свое самое большое одеяло в серединке, зная, что детвора в конце концов переползет на него, а мелкие я буду использовать для согрева сверху. Привычная сказка, а то и две, чтобы успокоить и себя и детей, догорающая свечка на полу, ставшие уже привычными тени, расползающиеся по узкому проходу, запах пыли и уныния. Затушив единственный источник света, покрепче обняла ребятишек своими худеющими руками и начала рассказ про Рапунцель, заточенную в башне принцессу, которую спас прекрасный рыцарь…