Лиза никогда не видела воина подобного величия. И сейчас княжна, как никогда ранее, понимала, почему ее отец выбрал в союзники именно Префекта Фалгора. Достоинство в каждом шаге, бесстрашие в каждом действии, искренность в каждом взгляде. И сейчас его взгляд обещал Нобунаге истинную смерть.
Но атаки Нобунаги не проходят бесследно для Сени. Шкура Симаргла линяет, крылья Огнепаса разлетаются на огненные лепестки. И тогда из-под сошедшей шерсти вспыхивает золотом крес Дажьбога или огненная кольчуга Бога Солнца. Кольчужные кольца горят ярко, словно маленькие звезды.
— Что еще за артефакт? — вскидывает напомаженные брови император Ван Ди Ку. — На нем же ничего не было! Никаких доспехов! Ведь так, Владимир? Или странный фрактал?
Китайский император только что изменил себе и решил прямо спросить своего российского коллегу. Он признал свое незнание, что для монарха Поднебесной было тяжелым шагом. Владимир, конечно, оценил по достоинству его, но это мало что меняло.
— Эм, я бы не хотел врать, Ку — вздыхает Владимир. — Я не могу ничего сказать тебе сейчас.
Дело не в хитрости. Он-то и сам, по-честному, не знает. Что он может сказать? Это крес нашего солнечного бога. Да и сам пацан, кстати, тоже бог. Причем недавно родившийся. Как это возможно, Ку? А Сварог его знает.
— Понятно, — Ван сразу же отстраняется. — Всё понятно.
Китаец решил, что Владимир изначально планировал дуэль в Пекине. Русский царь хотел продемонстрировать свое новое секретное оружие Вану и японцам. Хотя и последние оказались не так просты. Оказалось, им есть чем ответить русскому. Это копье в самоцветах явно того же неизвестного вида оружия, что и молот с кресом русского. Выходит, и русские, и японцы освоили новую военную мощь, а китайская разведка ни сном ни духом. Дуэли же никакой и в помине нет. Эти двое «дуэлянтов» — не повздорившие дворяне, а специальные агенты, демонстрирующие потенциал нового оружия. Ван не на шутку встревожился. Китаец думал, что Поднебесной нечего страшиться, что он управляет самым могущественным государством мира, а тут такие новости. Придется много работать, а он ведь только-только подобрался в «Кексиках» вплотную к уровню Красного Солнышка. Но придется отложить хобби.
Принцесса Анеко с дрожью в юном сердечке наблюдает, как ее милого Хенеси настигает этот непобедимый русский в золотой кольчуге. Нобунага атаковал Беркутова тучей фрактальных техник, но русский демон выдержал море огня, молний, лавы и взрывов. Снова рукопашная схватка. Молот обрушивается на Хенеси, и копье Идзанаги отводит удар в сторону.
Анеко смотрит на Хенеси и видит молодого бога японского пантеона. Он сражается божественным оружием. Этим копьем Идзанаги взбалтывал море, после чего соленые капли с его кончика образовали острова Японии. Как может какой-то молот противостоять прародителю-оружию?
Но он противостоит.
Молот и копье лязгают и скрежещут, словно железные зубы. Беркутов теснит молодого японского бога. В очередной раз молот отбивает копье, и с древка брызгает россыпь разбитых самоцветов. Хенеси пытается отступить, но ему не удается. Сокрушительный удар вбивает японца в пол, копье катится по дымящемуся песку.
Почему-то Беркутов бросается не к Нобунаге, а к копью. Русский высоко замахивается, словно кузнец перед ударом по расплавленной заготовке. Что он задумал? Принцесса не понимает. И вдруг резко до девушки доходит. Сердце наполняет тревога. На её кукольном личике проступает ужас пополам с надеждой.
— Неужели он сможет?! — вскрикивает Анеко. — Брат, скажи, пожалуйста, что нет!
Бледный Гунай ничего не говорит. Он лишь сжимает подлокотники кресла в ожидании рокового момента.
«Невозможно! — сама себя утешает принцесса. — Нет! Наши боги незыблемы и непобедимы! Это копье создало Японские острова, а значит, даже если оно пронзит само солнце, то не сгорит. Наши боги незыбле…»
БАМ!
Пол провалился под молотом. Огромные камни посыпались с потолка, словно аплодисменты болельщиков на Гроне. Расколотые самоцветы разлетелись во все стороны, древко копья не выдержало удара. Копье Идзанаги разломано.
Русский уничтожил божественную реликвию японцев. Попрал то, что казалось вечным и неодолимым.
Странно, но Анеко ощутила, как что-то отпустило ее. Что-то чудовищно давящее. В ее глазах Беркутов стал светиться, словно окутанный золотой аурой. Сердце наполнила горячая истома.
«Что со мной? — шепчет принцесса. — Что это за чувство?»
Беркутов снова молотит Хенеси. Разбивает в крошево обсидиановый панцирь, сносит забрало шлема. Лицо Нобунаги открывается людям. Анеко ожидает увидеть усталое, может, напуганное лицо своего избранника. Но под шлемом оказалось нечеловеческий оскал: куча острых клыков не помещается во рту, на губах пузырится белая пена, как у бешеного пса.