Понижена репутация с деревней «Лесной бор» на пять процентов. Состояние репутации «Недоверие».
Вот блин, померла, стало быть, старушка. «Инфаркт микарда, вот такой рубец! Вскрытие показало» — как говорил Сергей Юрский в роли дядя Мити, в фильме «Любовь и голуби».
Эка незадача, но я это не специально. Кто знал, что у бабки окажется слабое сердце. Обычно таких, без камня не утопишь.
Я с шумом вломился на тропу, продираясь через разросшийся кустарник, стараясь не потерять мелькающую под ногами тропу.
Ветки били меня по лицу, царапали кожу, но я этого не замечал. Струйки крови стекали из ранок по щекам, скатывались по подбородку и капали на рубаху.
Но вот я вырвался из кустарника, и помчался прочь от него по лесной тропинке, ясно виденной под ногами.
И вот он красавец дуб, который сейчас походил на разбушевавшегося великана. Его мощные ветви ходили ходуном, хотя никакого ветра и близко в помине не было.
Не связано ли это с нашим стычкой хозяином?
Об этом будем думать потом.
Я рванул вперёд, в спринтерском режиме пролетев открытый участок поляны, и нырнул в открытую дверь дома.
Из спальни хозяев доносился шум, как будто там прыгала стая макак.
Тремя глубокими вдохами я восстановил дыхание и, вытащив хопеши, вошел в спальню.
Что я могу сказать. За время моего отсутствия там практически ничего не изменилось. Голый Леголаз перебрался в щель за кроватью, и оттуда материл во всё горло Теда, жизнь которого девочки опустили уже до тридцати пяти процентов.
Сами валькирии, продолжали скакать перед хозяином дома, сверкая своими соблазнительными ножками и видными через прозрачную ткань сорочек, другими частями своих тел.
Хозяин дома был явно не в себе. Он не обращал внимания на обилие женской красоты, и не старался завлечь девушек к себе в постель, мстя неверной супруге, а просто тупо пытался их убить.
От топота мощных ног лесничего, дом встряхивало, но теперь меня заботило не это.
Ибо клинки, которые я держал в руках, ожили. Не в том смысле, что они стали разговаривать со мной, давая советы, как лучше ими ударить врага. Нет, просто слабая дрожь в рукоятках оружия передала мне о том, что где-то рядом возродилась иная, враждебная этому миру сила.
С Тедди нужно было кончать, и быстрее.
Благо сейчас лесничий не обращал на меня внимания, гоняясь по спальне за визжащими девчонками.
Улучив момент, когда гигант пробегал мимо, я резко рубанул хопешами ему по сухожилиям. Как бежал Тед, так запнувшись и рухнул лицом вниз.
Подскочив к лесничему, я с размаху вонзил хопеши ему в спину. Слава богу, прошёл крит, снявший с Тедди тридцать процентов жизни.
Тоненькая полосочка жизни Теда, величиной в пять процентов, говорила о том, что ещё чуть-чуть, и мы победим.
Девчонки не сговариваясь, бросились к лежащему на полу телу лесничего и стали всячески выбивать из него остатки жизни. Даже Леголаз осмелел и выбрался из своего укрытия.
А я стоял в растерянности, почему за время боя Тедди не превратился в медведя? Тогда бы нам точно не поздоровалось бы.
Неожиданно дверь в спальню распахнулась и на пороге показалась грациозная пума. Хищный зверь в холке достигал мне до пояса.
Издав хриплый рык, пума направилась к нам.
И в этот миг Леголаз ухитрился своей голой пяткой выбить из умирающего лесничего последний процент его жизни.
Надо же, какой бесславный конец, пришел самому могучему существу в этом богом забытом лесном уголке — погибнуть от босой ноги любовника своей жены. Поистине — ирония судьбы.
Пума, увидев смерть лесничего, жалобно завыла. По-другому я не могу назвать тот звук, который издавала её пасть. Из миндалевидных глаз хищника покатились большие, с горошину, слёзы.
И в этот момент мне стало её жалко.
Но минута слабости зверя быстро прошла. Пума, хлеща себя по бокам длинным хвостом, с рёвом пошла на нас.
Но та трагическая минута, когда зверь плакал, дала нам возможность построиться в боевой порядок.
Леголаз, обмотав бёдра хозяйской простынёй, стал в арьергарде, вооружившись большим медным подсвечником.
Перед ним встала Такка, ладони, которой сияли зелёным светом и Перчинка, держащая в своих ладошках шарик ослепительного белого света. Перед магами стояла Айова, направив свой полуторный меч в сторону хищника, рядом с ней в оборонительной иремийской стойке замерла Таурэйвэн, держа свои кинжалы остриём вниз. А перед всеми ними, на острие атаки стоял я, опустив руки с хопешами вниз.