— Предлагаю посмотреть на Киото, а потом раздать остальное с лавочки, — предложил я план.
Дамы были не против, и мы немного полюбовались панорамой, потратив немного монеток. Как же я хочу, чтобы эпоха «безнала» наступила как можно скорее! Но тут, увы, мои хотелки мало что решают — это ведь очень долгий процесс всемирного масштаба.
Уселись на лавочку и начали раздачу вкуснятины, а меня захлестнула волна ностальгии — когда-то я вот так пытался раздавать мангу «Гандам», получив в обмен от хитрых детей маленького Сакамото-сана, а еще познакомился с Сохэем.
Сохэй! Совсем забыл про этого якудзу! Нужно будет его отыскать и узнать как дела. Если дела не очень — немного помочь. Лояльные и благодарные дроны нам нужны.
— Верни! — раздался за спиной грозный, наполненный паникой голос телохранителя.
— Идиот! — раздался не менее паникующий голос его напарника. — Я стреляю!
Обернулись мы одновременно с выстрелом — молодой самец с пистолетом охранника номер один падал на землю с простреленной охранником номер два грудью.
— Я же говорила, что обезьяны — жуткие воришки! — под визг напуганных обезьян и панические крики пенсионеров укоризненно заметила Чико. — Вы — уволены, Фуюки-сан!
Глава 4
Пока проштрафившийся охранник возвращал похищенное табельное оружие и падал в позу «большой сорян» под ругань его напарника, я успел набрать батин номер, попросив Нанако:
— Позови сюда ближайшего нашего юриста.
Отец поднял трубку одновременно с появлением из «домика» остатков нашей охраны — ждали у выхода из парка — и местного директора, на лице которого четко читалось «и почему я не сопровождал таких гостей лично⁈».
— Алло?
— Бать, тут у нас охрана проблем подкинула, пострадала одна обезьяна из парка «Иватаяма».
— Чико не захотела в школу, да? — вздохнул он.
— Мое решение и моя ответственность, — отмазал я сестренку.
— Я горжусь тем, как сильно ты заботишься о Чико-тян, но…
— Но у нашего телохранителя по фамилии Фуюки обезьяна украла пистолет, пришлось второму телохранителю ее застрелить, — надежно отвлек я его.
— Что-о-о⁈
— Надо звать журналистов и раздать всем компенсации, — добавил конструктива.
— Мне приехать? — спросил он.
— Не, юриста из Киото хватит — Нанако ему уже позвонила.
— Езжайте лучше домой, вечером я за тобой заеду, — вздохнул он и повесил трубку.
— Придется ехать домой, но на уроки ты уже не успеешь, — поделился новостями с Чико и обратился к успевшему успокоиться, окружившему нас, народу. — Я приношу свои глубочайшие извинения за непрофессионализм нашей охраны! — низкий поклон. — Клянусь, виновный понесет заслуженное наказание. Очень прошу вас позволить выплатить всем свидетелям случившего ужаса компенсацию. Мне очень-очень жаль! — еще один низкий поклон. — Позволю себе попросить вас немного подождать — через десять минут прибудет наш юрист, который позаботится о компенсации. Больше спасибо! — поклон.
Теперь директор.
— Простите, Учида-доно, — не такой низкий поклон. — Действия нашей охраны — чудовищны, и им нет оправданий, поэтому я бы хотел попросить вас о возможности внести на счета вашего замечательного парка некоторую сумму, которая послужит улучшению уровня жизни сородичей покойного?
— Мемориал! — подсказала Чико.
— Мемориал! — подхватил я. — Небольшая нефритовая обезьянка на постаменте с надписью «Прости».
Директор пожевал губами:
— Думаю, мы договоримся. Со своей стороны, Одзава-сенсей, — поклонился. — Прошу прощения за ненадлежащее обеспечение вашей безопасности, — и он направился извиняться перед народом.
Из домика появились копы в сопровождении тройки сотрудников парка.
— Обезьяна украла у него пистолет, — указал на переставшего каяться и теперь просто грустного Фуюки-сана. — Только что уволен. А Сакаи-сан, — указал на второго телохранителя. — Был вынужден обезьяну застрелить как потенциальный источник опасности.
— Понял! — отчитался полицейский капитан. — Но я все равно должен опросить свидетелей.
— Так и было! — подала голос прислушивавшаяся к разговору бабушка.
— Так и было! — вразнобой ответили и остальные.
— Мы можем убрать труп? — спросил разрешения директора сотрудник.
— Да! — ответил он, и мы посмотрели, как несчастного примата упаковывают в пластиковый мешок и уносят.
— Прости, надеюсь в следующей жизни ты родишься менее вороватой обезьяной! — помолилась ему вслед Чико.
Потешный сегодня день.
Через пару минут после копов наконец-то прибыл наш юрист, который занялся важнейшей задачей — заставить подписать посетителей отказ от претензий в обмен на наличность, ну а мы двинулись на выход — нам здесь делать больше нечего.
На парковке нас ждала засада в виде фургончика с логотипом новостей. Делать нечего — все равно кто-нибудь проболтается, поэтому рассказал все как было, еще раз извинившись за случившееся. Попрощавшись, забрались в машину со «свежим» телохранителем — автоповышение, получается — и Сакаи-саном.
— Вы все сделали правильно, Сакаи-сан, — сразу же успокоил я его. — И даже заслужили премию за решительность и меткость.
— Отличный выстрел, Сакаи-сан! — похвалила его и Чико.
— Я просто действовал по инструкции, — скромно поклонился он.
— Ты даже не испугалась, — повернулся я к Чико.
— Обезьяны все время умирают — разве ты забыл, как в Африке одну на наших глазах растерзали на кусочки? — спросила она.
— Помню, — поежился я.
— Той обезьяне повезло меньше, а эта даже не мучалась, — вздохнула сестренка. — Хорошая смерть.
Даже не знаю, что тут можно ответить.
— Так будет с каждым, кто будет угрожать Иоши-саме! — буркнула себе под нос Нанако.
Не совсем верно, но угроза была очевидно — я в прошлой жизни смотрел видео, в котором негры дали обезьяне «Калашников» с закономерным итогом.
«Синкансен» моей воле не подчиняется, и ждать рейса пришлось бы почти час, поэтому домой отбыли привычно — вертолетом. Еще одна причина уволить Фуюки-сана посильнее. Ну кретин — таких даже не жалко!
Не став подвозить Нанако — с нами пойдет! — добрались до дома, отчитались перед зря (но очень приятно!) волнующейся мамой Хомурой, решили отправиться побеждать жару в бассейне, переоделись в купальники (актуально для девочек) и трусы (я).
— Куда⁈ — рявкнула Чико, когда я пронесся по коридору чердака (она мне выделила закуток для вещей) в сторону лестницы, и выскочила из комнаты — сегодня выбрала купальник для физкультуры.
Если учесть, что она сейчас прогуливает школу, это — очень цинично. Сбегая по лестнице, я услышал Нанако — у нее тоже на чердаке закуток для вещей есть, часто у нас гостит:
— Воспользуемся люком, Чико-тян!
Я надеялся, что они не догадаются! Ускоряемся!
— Как и ожидалось от второго человека в корпорации! — похвалила сестренка Нанако.
Они и в самом деле молодец. Стоп, сейчас не до этого!
— Мяу! — ехидно протянул вальяжно вошедший в коридор первого этажа Сакамото-сан и прыгнул мне на ручки.
Подхватив любимого питомца, я потерял равновесие — этого коварное животное и добивалось — ловко перекатился, забросив Сакамото-сана на диван гостиной и побежал дальше. Дверь…
— Открывай! — услышав издевательский девичий смех, я попробовал навалиться на дверь сильнее.
— Я подперла дверь поленом, и теперь ты здесь не выйдешь! — заявила Чико, и я услышал удаляющиеся шаги.
Смирившись с поражением, вылез в окно гостиной и пошел к бассейну, по пути заценив скромный закрытый черный купальник на готовящейся к прыжку в воду Нанако. Могла бы и чего покруче надеть!
Забравшись в воду, облегченно вздохнул — жуткое все-таки в Японии лето.
Губернатор с мэром для переговоров выбрали место, так сказать, симоволическое — панорамные окна последнего этажа небоскреба показывали темный, усыпанный огнями лодок Токийский залив и покрытый пятнами света — стройки продолжаются днем и ночью — искусственный остров Одайба. Значение угадать не сложно — наши совместные дела столь же внушительны полезны для Японии, как и этот остров. А еще благосостояние пригласивших нас сюда мужиков прямо от этого зависит, поэтому мы с батей особо не напрягаемся — для нас нынешних их уровень для нас, конечно, честь, но не такая уж и большая.