На занятия с мастером ФАГа по имени Сан Ваныч он ходил каждый день, с десяти утра до часу дня. Малахов предупредил Волкова (впрочем, теперь он был Шмелёвым), что его будут охранять, причём невидимо, ненавязчиво, на что Роман скептически ответил:
— Они, что же, и вправду невидимки?
— Нет, они обычные люди, но ты их не увидишь.
Однако Роману не составило труда выявить тех, кто ходил за ним в качестве телохранителей, и в конце концов он привык видеть за собой парней, действительно умевших не выделяться из толпы. «Невидимками» их Олег Харитонович назвал не зря.
Утром четвёртого сентября Роман встал в хорошем настроении.
Выглянуло солнце, потеплело, природа ожила, появилось предчувствие каких-то грядущих перемен, причём позитивных.
Это заметила и Юна.
— Что это ты улыбаешься с утра? — спросила она подозрительно, глядя на мужа, стоящего у окна. — Не нравится, как я одета?
На ней был один пеньюар.
— Мне всё нравится, одета ты или нет, — засмеялся он. — Просто день начался удачно: я только что носовым платком сбил на лету муху. Представляешь?
Юна фыркнула.
— Нашёл, чему радоваться.
— И я принял решение: надо куда-нибудь уехать.
— Куда?
— Хоть на край света.
— Зачем?
— Полечиться, отдохнуть.
— Ты заболел? — непритворно встревожилась девушка.
Роман снова засмеялся, привлёк её к себе.
— Было бы желание, а найти у себя болезнь не проблема. — Он начал одеваться.
— Ты же сам врач.
— Так что ж, врачи разве не болеют? Может, у меня какое-нибудь скрытое психическое заболевание. Может, я шопоголик.
— Да ладно тебе, — успокоилась Юна. — Уж кем-кем, а шопоголиком назвать тебя нельзя.
— Всё равно пора лечиться. Полетим на Гавайские острова?
— Что мы там не видели?
— Там живёт врач, лечащий всех по диагнозу, не встречаясь с пациентами.
— Как это?
— Он корректирует собственные мысли: адресует больным добрые слова, просит прощения за их страдания, после чего они перестают вести себя неадекватно. Это подтверждено научными экспертизами. Ну, не хочешь на Гавайи, полетели в Хорватию. Там в Загребе снимают патологическую зависимость совершать покупки. Среди пациентов в основном молодые девушки, как раз такие, как ты.
— Я тоже не шопоголик, — улыбнулась Юна.
— Хорошо, могу предложить Нью-Йорк. Там есть клиника, где наводят красоту, предлагая самые разные экзотические процедуры. Но это не для брезгливых.
— Ты считаешь, мне нужно наводить красоту? — огорчилась девушка.
— Просто перечисляю места, — поднял он руки, — сочетающие отдых и лечение. Ты будешь отдыхать, я лечиться.
— Красоту наводить, — фыркнула Юна. — Волосы ты себе уже отрастил, хотя и седые, что на очереди?
— В смысле отрастить или в смысле лечить?
— В смысле лечить.
— Помешанность на сексе, — сказал он с преувеличенной серьёзностью.
— Да, это важно, — согласилась Юна. — Хотя я не заметила у тебя особой патологии.
— Просто я себя контролирую. Кстати, в Больцано, в Италии, лечат и от этого. Вот там основные пациенты — мужчины в возрасте от тридцати до сорока пяти лет. В том числе известные политики.
— Как раз для тебя, хотя ты и не политик.
— Думаешь, мне будет полезно полежать там пару месяцев? — Роман сделал озабоченное лицо.
— Лучше полгода, — поддержала она его.
Роман расхохотался, сбросил надетые наполовину брюки и отнёс жену в спальню.
На занятия к Сан Ванычу он в этот день опоздал.
Вечером они с женой снова заговорили о «медовой неделе», помечтав, куда можно было бы отправиться на отдых хотя бы на несколько дней.
— Я не был в Бразилии, — сказал Роман мечтательно, лёжа на диване в спортивных штанах. Шёл уже одиннадцатый час ночи, изучать эзотерическое наследие гиперборейцев, которым его снабдил Малахов, не хотелось, хотелось мечтать.
Юна забралась к нему на диван, уютно устроила на груди голову.
— А что в Бразилии?
— Песчаные дюны в Национальном парке, на северо-востоке Бразилии. Занимают полторы тысячи квадратных километров, очень красивые, тянутся вдоль береговой линии на семьдесят километров.
— Ты там был?
— Нет, по телику видел. Можно ещё в Мексику махнуть. Там есть пещера кристаллов огромных размеров. Высота самого большого доходит до одиннадцати метров, а вес — до шестидесяти тонн.
— Ого! Что это ещё за кристаллы такие?
— Из гипса. Можно было бы посмотреть на Большой Каньон в Аризоне с высоты птичьего полёта. Я в детстве смотрел фильм «Золото Маккены», в котором показывали каньон. Очень сильное впечатление! Его длина около трёхсот пятидесяти километров, а глубина до двух.
— Я читала, каньон прорыла река Колорадо.
— Одно дело — читать, другое — увидеть собственными глазами.
— Зато я была на Камчатке, в долине гейзеров, и даже пролетала на вертолёте над вулканом.
— Когда? — удивился Роман. — Ты не рассказывала. Над каким вулканом? Ключевская сопка?
— Кроноцкий. Мы там с отцом искали древние пирамиды.
— Нашли?
— Две, но они почти полностью покрыты слоем лавы.
— Зачем вам пирамиды?
— Не нам, отец ведь начинал свою деятельность в «Триэн» как исследователь аномальных зон России. Кое-какие из них представляют следы древних цивилизаций, особенно остатки пирамид и тоннели. Но отыскались и следы баз пришельцев.
Роман отодвинул головку Юны, всмотрелся в её лицо.
— Ты помогала отцу?
— И мама, и я. — Девушка улыбнулась. — Когда ещё в школе училась. А что в этом особенного?
— Ничего, просто я не предполагал, что ты посвящена в тайны Ковчега.
— Я не посвящена, но кое о чём наслышана. Папа давал читать рукописи, старинные тексты. Не бойся, я вас не выдам.
Роман рассмеялся. У него было легко на душе.
— Я не боюсь. Но тебе надо быть осторожней в общении с другими людьми, даже с подругами.
— У меня их и нет почти. Ты ведь меня защитишь?
Он прижал жену к себе крепче.
— Обязательно!
Зазвонил телефон.
— Слушаю, — сказал Роман в трубку немодного нынче айфона.
— Рома, привет, — послышался в трубке голос Афанасия Вьюгина. — Ты где?
— В Выборге, — лаконично ответил Роман.
— Ага, понятно. Тут, понимаешь, такой случай. Ко мне школьный друг приехал, Володя Шаповалов, он водителем на брестской базе ширпотреба работает…
Афанасий пересказал историю, пережитую Шаповаловым.
— Что скажешь?
— Посмотреть надо, — сказал Роман, отстраняя жену. — Предупреди его.
— Понял, предупрежу. Прямо сейчас?
— Минут через пять.
— Что случилось? — прошептала Юна.
— Интересный случай. Парень не помнит, где провёл сутки.
— С бодуна, что ли? — хихикнула жена, прижала ладошку ко рту. — Извини.
— Вроде бы нет.
— Что будешь делать?
— Посмотрю дистанционно.
— Как?
— Через Афанасия и так, непосредственно через ауру. Завари чайку свеженького.
Юна упорхнула на кухню.
Роман уселся поудобнее, настроился на выход из тела. Душа птицей рванулась в небо, распахнулась светлая даль, небо просияло голубизной, солнце — золотом. Он осмотрелся, поднимаясь всё выше и выше, определил направление, молнией проскочил до Москвы, нашёл дом и квартиру Афанасия.
Вьюгин проявился знакомым «цветком бледного лотоса», его собеседник по фамилии Шаповалов — разноцветным «куском мха».
Роман внимательно оглядел этот тающе-плывущий «мох» со всех сторон, осторожно раздвинул нити «мха», проник в «энергокактус» человека, сомневающегося в своей адекватности.
В голову ворвалась «толпа» шепотков и тихих голосков, создающих впечатление текущей реки.
Роман напрягся, отбиваясь от «мысленных речных струек», начал подсоединяться к каждой, ища нужные сведения.
Кто-то бросился на него из глубин «реки», злобный и агрессивный, как хищная рыба. Он с трудом увернулся, спешно наращивая «зубы» для обороны: это была программа защиты мыслительной деятельности Шаповалова, внедрённая в мозг неведомым ухищрением внешнего «программиста». Пришлось стать своеобразным «хакером», чтобы сразиться со «щукой» на равных. В конце концов Роман нейтрализовал программу и выбрался в более спокойную мысленную заводь, где кружились обрывки воспоминаний, впечатлений, ощущений и выполненных хозяином команд. Стало ясно, что Шаповалова использовали очень сильные пси-операторы, заставив помимо воли сделать дополнительный рейс из Бреста в деревню Березно за городком Кобрином, а уж потом вернуться на базу в Жабинку.