Затем он переводит свои светло-зелёные глаза на меня, ожидая чего-то. Когда я ничего не говорю, он хватает пустой стул и садится за ближайший стол. Подтягивая пепельницу ближе к себе, он залезает в карман и достаёт пачку сигарет, которые, кажется, как минимум десятилетней давности. Когда я поднимаю брови, он ухмыляется.
— Я бросил больше двадцати лет назад, — бормочет он, кладя одну сигарету между губами и щёлкая Zippo. Он поджигает кончик и делает долгую затяжку вонючей сигаретой. Закрывая глаза, он с облегчением выдыхает густое облако дыма. Он кладёт горящую сигарету в пепельницу и откидывается в кресле, не удосужившись снова её взять. — Мне до сих пор нравится их запах, черт побери, — признаётся он с ухмылкой.
Я киваю, но больше ничего не говорю. Молчание повисает между нами всеми. Что делает меня ещё более осведомленной о том, что Лиам до сих пор на меня не смотрит.
— Пора рассказать нам, что происходит, Тейтум, — глубокий голос Оуэна разрезает мои тревожные мысли, прежде чем они могут превратиться во что-то более неуправляемое. Я встречаю его взгляд, но ничего не говорю. Он ухмыляется. — Мы знаем, что ты двойной агент, работающий против Пелоси.
Я сохраняю невозмутимое выражение лица, хотя мой мозг лихорадочно ищет, какую ложь я могу придумать. Я молчу, не желая признавать его правоту. Но молчание — это то, что в итоге меня подводит. Ничего не признавать — это почти то же самое, что признать всё.
— Нет смысла скрываться на этом этапе. Эйс поймал тебя с поличным, насколько я понял. Он видел, как ты кралась по этому офису и конфисковал твою сумку. В которой, как ни странно, мы обнаружили досье Амаро Эспинозы. К этому моменту ты уже должна понимать, что мы тоже вовлечены, — он подтверждает то, что я уже знала.
Когда я продолжаю молчать, он продолжает.
— Слушай, я не хочу влезать в это дерьмо больше, чем необходимо. Я терпеть не могу надменных ублюдков вроде Пелоси, и я точно не хочу работать на этого ублюдка. Но, видишь ли, у меня нет чертового выбора, так ведь? — спрашивает он, нахмурив брови. Он качает головой. — Если ты вовлечена, то и этот тупой ублюдок будет вовлечен, — он кивает на Лиама. — А поскольку он, похоже, не может думать ничем, кроме как своим членом, значит, и я не могу не быть вовлечён. Понимаешь, к чему я веду? Мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что происходит, чтобы я мог гарантировать, что этого мудака не пристрелят нахуй. Мне нужно знать, что ты делаешь с Пелоси и почему.
Я смотрю на Оуэна, позволяя каждому его слову осесть в моей голове. Он прав, умный ход — это включить мото-клуб MC в это дело. До этого момента мы справлялись только вдвоем с Макс. Логично, что наличие семи дополнительных пар глаз, сосредоточенных на одной и той же задаче, обеспечило бы достижение конечной цели.
Но я не могу этого сделать, не признав всё.
Мне придётся раскрыть все свои грязные секреты и вывесить каждый отвратительный маленький факт на обозрение. Придётся вернуться к тому, с чего всё началось на самом деле. Настоящая причина моего нахождения в Новом Орлеане три года назад. Мне придётся рассказать им абсолютно всё, что привело к этой миссии.
Включая мои отношения с агентом Веранго, как в прошлом, так и сейчас.
Я снова бросаю взгляд на Лиама, который до сих пор отказывается на меня смотреть. В груди оседает тяжёлый камень, когда я сталкиваюсь с реальностью. Он никогда меня не простит.
Я собираюсь с духом и снова встречаю взгляд Оуэна. Я чертова трусиха, и глубоко внутри я не хочу, чтобы Лиам меня ненавидел. Я не могу позволить ему узнать правду о том, что случилось все эти годы назад.
Поэтому я смотрю на Оуэна с твёрдым взглядом. И когда он понимает, что я не собираюсь говорить, тяжело вздыхает. Но как только я думаю, что он попытается уговорить меня ещё раз, Макс перебивает его.
— Тейт, может быть, он прав.
Её тихий голос заставляет меня резко повернуть голову в её сторону. Она сидит на том же стуле, но как-то кажется меньше, чем раньше. Её плечи опущены, и она нервно теребит пальцы на коленях. Она смотрит на меня с явным сочувствием в этих медовых глазах, и это заставляет меня захотеть уйти в себя.
Когда я ничего не отвечаю, она продолжает.
— Очевидно, что нам нужна помощь. Сегодня ты чуть не попалась, и мы обе знаем, что я не смогла бы вытащить тебя из-под Пелоси. У него огромная поддержка, и он не колеблясь нажмёт на курок. И мы обе знаем, что Вера...
— Макс! — резко перебиваю её, как только она начинает произносить имя агента Веранго. Имя, которое полностью раскроет меня как предательницу.
Она резко сжимает губы в тонкую линию, затем отводит взгляд. Она смотрит на свои руки, отказываясь что-либо говорить.
Я вздыхаю.
— Макс, пожалуйста, посмотри на меня? — прошу я. Она медленно поднимает на меня взгляд, и я замечаю тонкий блеск в её глазах. Они сверкают от слёз, которые вот-вот польются, и это заставляет меня захотеть встать на колени и умолять о прощении. Я протягиваю руку, чтобы она взяла её. Она долго смотрит на неё, прежде чем, наконец, решается и хватает её. Я сжимаю её руку.
— Нам не нужны другие люди, кроме друг друга. Все эти годы мы справлялись вдвоём. Мы идём до конца, несмотря на все потери. Мы можем закончить...
— Нет! — кричит Макс, её вспышка заставляет меня вздрогнуть. Она резко отпускает мою руку и встаёт, её стул с раздражающим скрипом скользит по полу. Я нахмуриваюсь, глядя на неё. — Я не могу снова через это пройти, — она делает жест, указывая на комнату вокруг меня. — Из всех историй, которые мы преследовали, из всех расследований, которые мы вели, ни одно из них не было таким, как это. Ты знаешь это так же хорошо, как и я, — говорит она, её грудь быстро вздымается и опускается. Её красивое лицо становится бледно-красным, когда она отходит от меня. — Эта история закончится плохо, Тейт. Я чувствую это нутром. Даже если мы закончим дело, и Пелоси никогда не узнает, что мы были замешаны, у тебя не будет возможности уйти.