Наконец он садится рядом с Тейтум, и мне приходится ухватиться за спинку своего, чтобы не перегнуться через стол, когда он обхватывает ее бедро своей скользкой лапой. Он притягивает её ближе к себе, и я замечаю, как её глаза напрягаются от отвращения, даже когда её губы изгибаются в улыбке для него. Я смотрю на его руку, касающуюся её ягодицы, и красный цвет начинает затмевать моё зрение.
Деклан, видимо, видит, что я на грани срыва, так как прочищает горло и слегка качается рядом со мной, случайно толкая моё плечо, что немного усмиряет мою ярость. Я заставляю себя отвести взгляд от этого крысёныша, который сейчас гладит бедро моей девушки, прежде чем сделаю что-то по-настоящему глупое.
Хитрый жест Дека привлекает внимание Пелоси. Он наклоняет голову вбок, словно глубоко задумавшись, прежде чем указывает на него стаканом бурбона. — Мы знакомы? — спрашивает он.
Я чувствую, как Деклан напрягся рядом со мной. Мало кто знает об этом, но Деклан является частью знаменитой семьи Морелли — ещё одной влиятельной итальянской семьи, происходящей из трущоб Нью-Йорка. Антонио, вероятно, узнаёт его из-за его брата, Ромео Морелли, наследника состояния Морелли и дона семьи.
Деклан отказался от этой части своей жизни много лет назад, не желая продолжать семейные традиции, связанные с убийствами за территорию и деньги. Конечно, Дек сменил одну криминальную жизнь на другую, но, по крайней мере, когда мы убиваем, у нас есть более веская причина, чем просто быть самыми крутыми в городе.
— Не думаю, — спокойно отвечает он, но напряжение от него буквально давит.
Будто чувствуя изменение настроения, Оуэн прочищает горло, привлекая внимание всех в комнате.
— Господа, давайте присядем и обсудим дела, хорошо? — говорит он, не утруждая себя упоминанием дамы в комнате. Такие как Пелоси и его подручные не воспринимают женщин иначе, чем как объекты, и ожидают того же от других.
Пелоси кивает, но продолжает смотреть на Деклана, пока все мы занимаем свои места. Он не утруждает себя тем, чтобы отодвинуть стул для Тейтум, просто садится и ждёт, пока она займёт место рядом с ним. Она не встречается со мной взглядом, пока его рука скользит по спинке её стула, а другая кладётся на её противоположное плечо, притягивая её ближе. Её выражение лица едва заметно напрягается, когда его рука нажимает на швы, скрытые под её рукавом. Я сжимаю кулаки под столом так сильно, что чувствую, как хрустят суставы.
Комната погружается в молчание, пока официанты подают нам заранее приготовленные закуски. Аромат супа, стоящего передо мной, вызывает урчание в животе, но мои мысли слишком заняты Пелоси, чтобы думать о еде.
Он не утруждает себя любезностями, когда перед ним ставят еду. Он слишком занят тем, что пристально смотрит на Деклана, чтобы заметить что-то ещё. Я вижу момент, когда в его глазах вспыхивает узнавание, и готовлюсь к тому, что будет дальше.
— Я понял, — он щёлкает пальцами. — Ты младший сын Лоренцо, — восклицает он, ударяя по столу, отчего посуда звякает, а суп чуть не проливается.
Деклан сглатывает и просто кивает нашему гостю. Улыбка Пелоси становится шире, пока он смотрит на него. — Помню старика с моего времени в Нью-Йорке. Как он? — спрашивает он, но в его словах слышится притворный интерес. Ему нет дела до отца Деклана. Всё, что его волнует, — это информация, которую он мог бы использовать в своих интересах или передать заинтересованным сторонам.
Деклан смотрит Пелоси прямо в глаза, его взгляд становится жёстким, а челюсть сжимается.
— Мёртв, — заявляет он с холодным безразличием, словно обсуждает что-то повседневное. Между Декланом и его отцом никогда не было любви, и он это ясно демонстрирует.
— Ах, mi dispiace tanto15. Прошу прощения за моё невежество, — предлагает Пелоси свои неискренние соболезнования. Даже сейчас я вижу улыбку, которую он пытается скрыть за своей маской. Он внимательно изучает моего лучшего друга.
— Удивлён, что ты не помогаешь брату с переходом власти, — говорит он, оставляя фразу незаконченной и вынуждая Деклана ответить.
Мой друг смотрит на этого кровососа, пытающегося выведать информацию, с жёстким взглядом.
— Я больше не часть семьи Морелли, — сквозь сжатые зубы произносит он.
Улыбка Пелоси напоминает мне Чеширского кота.
— Я тоже чужак, смотрящий со стороны. Семьи не понимают таких людей, как мы, — признаётся он, и я ощущаю, как странное спокойствие охватывает Деклана.
— У меня нет ничего общего с такими, как ты, — голос Деклана несёт в себе скрытую угрозу, предназначенную только для Пелоси.
Я замечаю, как в глазах Антонио вспыхивает вызов, и он открывает рот, чтобы ответить. Но прежде чем он успевает произнести хоть слово, Оуэн прерывает этот напряжённый момент.
— Не хочу вмешиваться в семейные дела, но нам действительно пора перейти к делу. Расскажите, зачем вы созвали эту встречу, мистер Пелоси, — его глубокий голос не оставляет места для возражений, и он сразу же захватывает внимание всей комнаты. Я наблюдаю за тремя телохранителями, оценивающими моего босса.
Антонио удивляет всех, включая меня, своим смехом. Он действительно смеётся на слова Оуэна. Мы все немного ошарашены такой реакцией, пристально глядя на этого сумасшедшего итальянца.
— Scusa, scusa16. Где же мои манеры? — Он убирает руку с плеча Тейтум и опускает её под стол. Я вижу по её выражению лица момент, когда он касается её бедра. Она выглядит так, будто её сейчас стошнит, но вскоре снова становится покорной, что совсем не похоже на настоящую её.
Меня так и тянет выхватить пистолет из кобуры под пиджаком и отстрелить ему чёртовы пальцы. Я не делюсь тем, что принадлежит мне, и его привычка трогать моё начинает по-настоящему выводить меня из себя.
— Конечно, — голос Антонио возвращает меня к реальности, напоминая о миссии. — Пора переходить к делу.