— Пронюхали ли? — лукаво улыбнулся Саша.
— Ну, я им, конечно, эту кость бросил, — признался Салис. — Неважно, это была наша общая идея. Хотели посмотреть, кто и как отреагирует.
— Отреагировали? — Да уж, отреагировали! Жене следователя на следующий день позвонили и сказали, что если нож не потеряется, то убьют их маленькую дочь.
— Вот даже как? — Саша оторвался от вина и замедлил пережевывание сыра.
— Я ему посоветовал припрятать нож до поры до времени. Дело всё равно мёртвое, а у нас останется хоть какая-то зацепка. Если нож кому-то мешает, значит этот некто в городе. Начали разработку. Старые, похожие, дела просмотрели.
Да, в общем-то, ничего так и не нашли. Нож и три совершенно разных убийства.
— Но хоть какие-то ниточки были? — Ниточки… позже появились канаты. Пришел один из ваших бритоголовых и сказал, что хочет заявить об убийстве.
Мокшин разлил остатки вина по бокалам и поставил пустую бутылку на пол.
— А чего это вдруг землянин пришел с повинной не в объединенный корпус, а к законникам Фербиса? — Молодой совсем. Говорит, по глупости увлекся. Романтика тайной организации.
А когда понял, чем они занимаются, решил уйти. К нам пришел, потому что вашим не верит. Говорит у этой организации в корпусе безопасности свои люди.
— А дальше? — Дальше нашли его в подъезде на верёвке. Следователь сказал, что ему снова угрожают. Через два дня он ушел из сыска.
— Ему что, первый раз угрожали? — Нет, конечно, но.
— Раз такой пугливый, зачем с газетой всё затеяли? — оборвал Саша.
— А кто знает, что они ему наговорили и, главное, кто? В меня тоже стреляли.
— Если бы стреляли, то убили.
— Опять прав, — Салис поставил на столик бокал с вином. — Когда я к подошел машине, они прострелили лобовое стекло на водительском месте.
— Предупреждают. Значит дело серьёзное.
— Серьёзное. Бритоголовый сказал, что они охраняют какую-то фербийскую конторку. Землянин, которого они убили, что-то увидел. Вот только что? — Он увидел как из фербийцев органы вырезают и в пакеты пакуют.
— С ума сошел?! — несколько опешил Салис. — А впрочем… Незаконная пересадка органов дело редкое, но все же… И место подходящее. Только я не пойму, каким боком в охрану попала ваша шпана? — Правильно думаешь — шпана, — объяснял Мокшин. — Случись чего, всё на хулиганку и спишут. Грохнули кого — наркоманы с Земли виноваты. Какая заварушка — фашисты пьяные буянят. Опять таки земляне. А их дальше дверей никто не пускает, и они ни фига не знают. А настоящая охрана — там, внутри, за дверью.
В версию Саши было трудно не поверить. И фербийцы и земляне в Альвероне пропадают каждый день. И сто лет назад пропадали… Но вот что странно, найденных трупов было гораздо меньше, чем пропавших. Старики, понятно, по маразму заблудились, или плохо посреди улицы стало. Месяц неопознанные полежат в морге и в крематорий. А вот куда деваются молодые и здоровые? — Постой, — вдруг спросил Салис. — А ты откуда про органы знаешь? — Знаю и всё. Смирись с этим.
— И чего ты вообще объявился-то? Мстить, что ль собрался? — Нет, я не по этому поводу, — улыбнулся Саша. — Хотя, конечно, при случае, шею кому-нибудь бы свернул.
— По какому еще поводу? — не унимался законник.
— Библиотеку Шалатока ищу.
Саша очень обрадовался этой мысли. Какое-то реальное объяснение его присутствия под Альвероном всё равно необходимо. А с библиотекой всё может вполне сойти за правду.
— Зачем она тебе? — улыбнулся Салис.
— Скучно стало. Вот и придумал себе хобби, — ответил Мокшин, откупоривая новую бутылку. — И вот еще. Лоун, я не настаиваю — я прошу.
— О чем это ты просишь? — Салис позвоночником почувствовал не ладное, поставил на стол бокал, который только что взял и насторожился.
— Я у тебя дела не прошу, не маленький. Ты бы мне… как бы это сказать. сделал бы справочку что ли, на вроде реферата. По всем эпизодам, что с пропавшими землянами и фербийцами, и вообще, о том, что тут у вас под Альвероном твориться.
— Чиво-о-о-о?! — протянул Салис. — Ты хорошо подумал, прежде чем спросить?! — Подумал. Ты моя единственная надежда. Помнишь, ты мне сказал, что должен? Лоун, это не шантаж. Мне, как воздух, нужна информация.
— Да, Александр Иваныч, за горло берёшь! — Беру, господин инспектор, а больше и брать-то некого.
— Зачем тебе это? — Библиотека не коробка спичек. За неё и убить могут. У вас под Альвероном черте что твориться, а я, как слепой. Кто, что, откуда нож ждать, из-за какого угла пулю? Кто владеет информацией, тот управляет миром. У нас на Земле так говорили.
— То-то вы доуправлялись своим миром! — Ну и я обещаю, если чего вдруг узнаю, тебе первому расскажу, — как будто не заметил укола Саша.
— Ну, хорошо, я попробую, — согласился Салис.
Легко сказать, а вот сделать совсем непросто.
Наконец-то принесли шашлык. А шашлык из фербийского горного барана лучше всего шел под Фербийское вино. Под любое.
Яркое утреннее солнце по подлому прошло лучом мимо неплотно закрытых штор и светило точно в левый глаз. Саша проснулся уже давно, но всё же не оставлял надежду досмотреть прерванный сон. В конце концов он смирился с этой потерей, резким движением поднял тело и сел на кровати. Теперь солнце приятно грело спину. На мгновение возникла мысль, что можно спать и сидя. Солнце не мешает, скорее даже наоборот. Оказавшись в полудрёме, тело медленно и равномерно начало раскачиваться из стороны в сторону.
В глубине подсознания появились фиолетовые осенние облака Фербиса, полуголый парк, оранжево-коричневые, с синим отливом, листья под ногами. Очень красивая и немного грустная девушка с Земли, в светло сером плаще, прогуливалась по парку и изящной ножкой поднимала небольшие волны, из ковра опавшей листвы, которым были укрыты тропинки парка. Девушку звали Светлана, а рядом с ней шел Саша и говорил какую-то чепуху. Это было их первое свидание и для шестнадцати летнего кавалера не имело никакого значения, что в его рассказе отсутствует какая бы то ни было связь. Так они могли бы уйти очень далеко в глубь сна, если бы не жуткая трель телефона.
Телефон всё звонил, а сон быстро уносился прочь. Даже когда он совсем исчез, Саша всё еще не открывал глаза. Телефон не умолкал. С горьким чувством досады Саша встал с кровати и снял трубку.
— Алло, — сказал Мокшин нарочно пониженным и полухриплым голосом.
— Здравствуй, родной, — сказал кто-то как можно фамильярней.
— Ты кто? — спросил Саша с той же фамильярностью, с какой некто позволил себе разговаривать с ним.
— Кто я? Я тот, кому ты двенадцать лет назад выбил два зуба в Имперском парке.
— Сколько говоришь зубов? — переспросил Мокшин, напрягая память.
— Во гад! — воскликнул незнакомец. — Ты что знакомых вспоминаешь по количеству зубов, которые ты им выбил?! — Здравствуй, Стёпа, — сказал Саша.
— Ну, признал-таки, наконец. Я так понял, что ты еще спишь? — Спал, пока ты не позвонил.
— Да-а-а? Тогда я готов загладить свою вину. Если ты не возражаешь, то компенсацией будет завтрак во дворце Хрустальных фонтанов. Подъезжай.
Через часок успеешь? — Через полтора.
— Договорились. Тебя встретят у входа.
Повесив трубку, Саша включил на кухне чайник и пошел в ванную. После душа Мокшин скушал два бутерброда с копчеными шуршунчиками, выпил кофе, надел деловой костюм и поехал во дворец Хрустальных фонтанов. У входа его встретил высокий молодой землянин, оч-ч-чень крепкого телосложения.
— Александр Иваныч? — спросил он у Мокшина, с еле уловимой вежливой улыбкой на лице.
— Угадал, — улыбнулся в ответ Мокшин.
— Вас ожидают. Я провожу.