- Я… Это не я!..
Как бы не пришлось вызывать скорую психиатрическую… Наконец Настя выбилась из сил, и Кирилл смог вернуть ее обратно в машину.
- Побыстрее, если можно! – сказал он таксису.
- Не вопрос! – ответил тот. – Кстати, с вас еще за простой…
- Ладно, ладно, - отмахнулся Кирилл, кутая сестру в куртку. У той был жар, но ее все равно бил крупный озноб. Впрочем, к тому моменту, как они добрались до дома, Настя успокоилась и крепко уснула. Кирилл сначала хотел разбудить ее, но потом вышел из машины в одиночку, поднялся в дом, открыл все двери, вернулся за Настей и отнес ее, спящую, домой на руках. Потом спустился снова, рассчитался с водителем, забрал пакет с подарками (если бы таксист не напомнил, не забрал бы) и вернулся в дом.
Уложенная на диван, Настя спала как убитая. Кирилл разделся, снял с сестры обувь, аккуратно вытащил ее из куртки и тут же укутал в свое одеяло. Свет был включен только в прихожей – тускленький желтый свет – и в нем лицо сестры казалось заострившимся и в то же время каким-то размытым, словно на плохо сделанной фотографии. Кирилл встал, погасил и этот свет, в темноте пошел на кухню, поставил чайник, сделал себе горячего чая. Хмеля у него не было ни в одном глазу, да и не выпил он практически ничего – перенервничал. С чашкой чая он вернулся в комнату. Садиться на диван не стал, побоялся потревожить сон сестры. Встал рядом, присмотрелся к Насте. В темноте, разбавленной светом уличного фонаря, который, как всегда, с любопытством заглядывал в окно, лицо девушки уже не казалось чужим. Это была своя, родная, крепко спящая Настя. Ну, перебрала немножко. В первый раз, наверное – да что там, не наверное, а точно! Ну, разнервничалась, отсюда и истерика… Выспится, отдохнет, завтра будет как новенькая. Если только этот ее бред развеется, как ночной сон.
Кирилл нехотя посмотрел на фотографии, которыми была обклеена едва ли не половина комнаты. Подруга в последнее время стала навязчивой идеей Насти. Она пыталась одеваться, как Лола, говорить, как она. Слушала музыку, скопированную с ее телефона. Часами рассматривала ее фотографии… словно пыталась что-то найти. Что-то потерянное давно и безвозвратно.
Поведение Насти не нравилось Кириллу, но он не принимал странного увлечения сестры всерьез: девчонки, переходный возраст, подражание более популярным подружкам, все такое… Кто ж мог подумать, что все зайдет так далеко – что Настя, перенервничав, возомнит себя Лолой. Кирилл, конечно, слышал о том, что некоторые фанаты так любят своих кумиров, что начинают одеваться, как они, и даже делают пластические операции, чтобы выглядеть так же. Но Лола никак не походила на поп-звезду и уж точно не была известной актрисой. Настя могла бы найти образец для подражания и получше…
Поймав себя на этой мысли, Кирилл понял, что сердится. Лола в его представлении совсем не была хорошенькой. Фигура у нее была непропорциональная, черты лица грубоватые, она не красилась и одевалась не женственно, вела себя чересчур самоуверенно – словом, никак не годилась в кумиры для сестры. И тем не менее – вот они, ее фотографии, облепляющие стены. Свободного места нет.
Кирилл прошелся по комнате. Настя спала, чай кончился, пол холодил ступни. Нужно было позвонить родителям – сказать, что они дома и все в порядке. А потом можно было лечь спать. Но в порядке ли все? Может ли он так сказать, если с Настей случилось… то, что случилось? Кирилл вздохнул. Достал телефон, набрал смс – папа-мама, мы дома, Настя спит, спокойного дежурства. Звонить и рассказывать о том, что произошло, он не стал. И зря – уснув в комнате родителей (не ложиться же в постель сестры), наутро, а точнее еще в сумерках, до возвращения отца и матери домой, Кирилл проснулся от громкого хлопка входной двери. Дверью хлопнула ушедшая из дома Настя.