- Да, легкая, - врач потер губу под носом. – Но все не так просто.
- Ты это о чем?
- Сейчас сам все увидишь.
Они остановились перед одиночной палатой. Врач открыл дверь, пропустил посетителя вперед. В палате царил неожиданный полумрак. Жалюзи на окне были закрыты, освещение приглушено до цвета тростникового сахара. Когда открылась дверь, со стула в углу встала сестра-сиделка.
- Дмитрий Вадимович, он на яркий свет жаловался, я убрала.
- Хорошо, Маргарита. Спасибо.
Тут же раздался тихий, но отчетливый радостный голос:
- Папа!
Михаил Александрович посмотрел на сына. Тот лежал на единственной в палате кровати-трансформере. Гипс был наложен так аккуратно, что казался яичной скорлупкой, расчерченной простым карандашом. Аппаратура, следившая за жизненными показателями, работала тихо, словно стесняясь своего жужжания и попискивания. А на лице пациента сияла искренняя, безобразно-детская улыбка. Михаил Александрович заставил себя улыбнуться в ответ.
- Здравствуй, Костя. Как твои дела?
Улыбка сына стала шире.
- Хорошо! Нигде не больно, только светло было очень, я попросил, чтобы сделали поменьше.
Михаил Александрович вздохнул.
- Как же ты так, сынок…
- Ой, мы катались на машинке, быстро-быстро, здорово так было – вжух!.. А потом вдруг бамс – и вот… - лицо сына сделалось виноватым. Он пытливо взглянул в глаза отцу, стараясь угадать, сильно ли тот будет его ругать. Может, отец даже захочет наказать его – но он ведь и так наказан, правда? Ему же придется провести сколько-то времени в постели, а это наказание. Отец помедлил, затем произнес.
- Ладно… Ты, главное, поправляйся скорее. Договорились?
- Ага! А ты приходи ко мне почаще! Мне столько надо тебе рассказать! Все-все!
Михаил Александрович покивал, пообещал сыну навещать его, попрощался и вышел из палаты. В обычном дневном свете стало видно, какое серое у него лицо.
- Это пройдет? – только и спросил он у врача, вышедшего из палаты следом за ним. Тот нахмурился.
- Пока рано делать какие-то прогнозы, но да, транзиторная ретроградная амнезия обычно проходит. Может быть, не полностью, но со временем воспоминания восстанавливаются.
Губы Коровина искривились.
- Дим. Но у него же не амнезия. Он не потерял память. Он… Ему словно мозги отшибло. Он говорит, как пятилетний ребенок.
- Миш, я найду ему психиатра. Хорошего. Но сначала Косте нужно восстановиться после травмы.
- Ты сказал, травма была легкая.
- Да. Но она все-таки была. Не торопи события, - врач взял посетителя под руку. – Нам нужно больше времени на диагностику. Пусть пока парень отдохнет, вылечится. Я сделаю все, чтобы он пришел в себя. А ты и правда заходи к нему почаще – ты же видел, как он тебе обрадовался…
Так, убаюкивая посетителя ровной и неторопливой речью, главврач повел его к своему кабинету. А если бы они пошли в противоположную сторону и спустились на два этажа, то вскоре оказались бы у палаты, в которой волею случая оказался еще один фигурант этой истории. Но к нему шел другой посетитель – не старый еще, но седой смуглый сухопарый мужчина в темном костюме и белом халате поверх него. Рядом с ним семенила полненькая медсестра. Проводив его до дверей нужной палаты, она сказала, что будет на сестринском посту, если понадобится. Мужчина поблагодарил ее и вошел.
Палата была четырехместная, но занята была лишь одна койка. Пациент, находившийся на ней, был только сегодня утром переведен из отделения интенсивной терапии. Он не спал, а полулежал на подушке и, когда дверь открылась, повернул голову. Увидев посетителя, он невесело улыбнулся.
- Ты… Привет. Надеюсь, ты не принес с собой шахматы? Я бы с удовольствием сыграл с тобой, но у меня все в глазах троится. Кстати, три Сета на одну Вселенную – это многовато…
- Здравствуй, Сенсей, - Сет прошел в палату, сел на край кровати, положил на свободный стул серый металлический кейс. Сенсей опасливо покосился на него. – Нет, это не для тебя. Просто хочу проследить кое-за-кем.
- А… Ясно. Сет…
- Да?
- Давно хотел тебя спросить. Ты на самом деле врач?
- Да. Я, если можно так выразиться, целая династия врачей.