Когда дверь захлопнулась, Кристина привстала было, чтобы пойти и запереть ее, но передумала и осталась сидеть. Какое-то время все молчали. Затем Кристина спросила:
- Лола, ты действительно хочешь сделать это? Не боишься?
Лола пожала плечами.
- Боюсь. Но страх почему-то не влияет на меня. Знаешь, это очень странное ощущение: я понимаю, что боюсь, но мне все равно.
- Может быть, все-таки…
- Нет, - Лола встала тоже. – И давай больше не будем об этом говорить. Давай просто сделаем это, а?
И она попыталась улыбнуться. Вышло не очень – мышцы лица словно одеревенели. Осознав это, Лола прекратила корчить гримасы и повернулась к их оставшемуся гостю.
- Пойдем, провожу тебя до дома. Кристина, вызовешь нам такси?
- Хорошая идея…
Проводив друзей, Кристина немного постояла у двери. Потом обошла квартиру, выключая везде свет, и вернулась на кухню. Светало; небо над крышей соседнего дома из черничного превращалось в сине-серое. Несколько окон, в которых горели лампы или люстры, поблекли. Кристина уперлась лбом в холодное стекло. На мгновение ей показалось, что Бренди стоит позади нее и вот-вот обнимет ее за плечи. Она резко обернулась. Никого не было. Совсем, совсем, совсем никого… Кристина привалилась к дверце кухонного шкафа, медленно сползла на пол и заплакала.
* * *
Когда такси отъехало от дома Кристины, Художник наконец-то собрался с мыслями достаточно для того, чтобы заговорить.
- Лола… Что это было? Что все это значит?
Он проснулся, но ощущение сна не совсем покинуло его, так что он был готов к тому, что Лола сейчас вместо того, чтобы ответить, раствориться в воздухе, а водитель такси обернется, и окажется, что у него крокодилья голова. Однако Лола никуда не исчезла и даже ответила:
- Ничего страшного, Игорь. И ничего особенного. Но Сет прав: к тебе это больше не должно иметь отношения. Пожалуйста, прости меня за то, как я обошлась с тобой. Я… запаниковала. Бренди… Он очень дорог мне. Очень важен. И Кристина… Для нее он важен тоже, что бы она ни говорила. У нее просто такой характер. Надеюсь, ты понимаешь.
Художник покивал. Не то чтобы он действительно понял все, но что-то определенно вставало на свои места.
- Ты обычный, - продолжила Лола. – Нормальный. Радуйся этому. Если это так важно для твоего самоощущения или творческой деятельности, можешь считать себя особенным. Можешь считать себя кем угодно. Только помни, что это просто игра и ты можешь выйти из нее когда угодно. Это убережет тебя от по-настоящему опасных вещей. Но все равно играй в свои игры осторожнее.
За окном проплывали темные плоские контры улиц. Фонари уже погасли, один край неба был светлее другого.
- Рассвет же скоро, да? – спросил Художник.
- Да.
- Здорово…
Такси отвезло их не к общежитию, а к обычному жилому дому. Художник попрощался с Лолой и сказал напоследок:
- Вы там тоже в свои игры осторожнее играйте.
Лола улыбнулась ему – в первый раз за эту ночь по-настоящему. Вскоре такси умчало ее куда-то. Художник направился к подъезду. Поднявшись на нужный этаж, он похлопал себя по карманам и обнаружил, что потерял ключи. Будить домашних ему не хотелось, и он присел на ступеньки лестницы и прислонился плечом к периллам – в конце концов, здесь совсем не холодно и даже можно вздремнуть еще немного… Вдруг послышался тихий щелчок отпираемого замка, и дверь открылась. За ней на цыпочках в футболке и трусиках стояла Даша.
- Эй, ты чего тут уселся, как бомж? Заходи давай, - произнесла она полушепотом.
- Привет, - Художник почти нехотя поднялся на ноги. – А ты чего не спишь?
- А, я проснулась рано, - она отступила вглубь квартиры, впуская брата. – Слышу – машина подъехала, потом дверь подъезда хлопнула, шаги ровно до нашей лестничной площадки, кто-то потоптался у двери. Я так и поняла, что это ты.
- Тебе от родителей влетит за такое открывание двери посреди ночи.
Даша хихикнула.
- Да какая ночь? Светает же просто поздно еще. А всякие бандиты к жертвам домой на такси не ездят.
- Откуда ты знаешь?
- Ну, я бы не поехала…
Игорь ухмыльнулся.
- Да, конечно, ты та еще бандитка!