Нет, так не пойдет. Нужно мыслить в другом направлении.
…Да, первый раз было так. И после этого Кристина долгое время жила спокойно. У нее была ее маленькая и дружная, верная стая – и она все делала правильно, чтобы беречь и защищать ее… То есть, ей так казалось – что стая дружная и верная и что сама она все делает правильно. О, как же она ошибалась…
Кристина поежилась, обняла себя за плечи. Да, так было гораздо лучше.
…Что она сделала не так? А какая разница… Не имеет значения, делает она что-то правильно или неправильно. Не важно, делает ли она что-то вообще. Потому что, как бы она ни старалась, это не изменит того, что на самом деле она никому не нужна.
Отличная мысль. Ключевая.
Она никчемное, бесполезное существо. Все только и делают, что бросают ее. Наверняка они даже забавляются: это же так весело – смотреть, как она снова и снова доверяется им, привыкает, приручается, а потом плачет, когда ее бросают. Не из-за чего-то, а просто так, потому что надоела.
Плечи Кристины затряслись. Она больше этого не вынесет, не хочет выносить, не может! Она очень, очень устала. Она хочет отдохнуть, уснуть – уснуть так крепко, чтобы больше ничего не чувствовать, чтобы обо всем забыть…
- Потерпи еще немного, - послышался тихий голос в ее сознании. Кристина могла бы принять его и за свой собственный внутренний голос, если бы не была начеку. – Я уже близко. Скоро я помогу тебе, скоро…
Как только Кристина невольно сосредоточилась на голосе, он исчез. Снова обман! Никто не хочет поддержать ее, никто не хочет помочь! Никому, никому на всем белом свете она не нужна! Что ж, тогда она отправиться во тьму.
Резким движением девушка подалась вперед, цапнула стоявший на краю ванны оранжевый пластмассовый стаканчик и рухнула обратно. Вода упруго подхватила ее тело, но не удержала, раздалась и выплеснулась через борта. Кристина не обратила на это внимания. Она зажала стаканчик между коленей, вытащила бритвенный станок со сменным лезвием и принялась его раскручивать. Рукоятка, а за ней одна половинка станка, потом другая полетели в воду. Кристина сжимала мокрыми пальцами лезвие. Только что оно было холодным, но в месте соприкосновения с живой плотью согрелось. Кристина дышала часто-часто, у нее кружилась голова. Она закрыла глаза.
Ну, давай, где ты там. Третий день уже всем этим занимаюсь – думаешь, легко?.. Устала, как собака. Такими темпами и правда захочется умереть.
Умереть, уснуть… Исчезнуть…
Рука с лезвием потянулась к другой руке, к тонкому беззащитному запястью. Резать надо не поперек, а вдоль, от ямочки с внутренней стороны локтя до запястья, и недостаточно прорезать кожу и мышцы, нужно добраться до вены и располосовать ее, а потом опустить руку в горячую воду, чтобы кровь не сворачивалась, а текла легко, свободно… сладко…
Волна незримого света разошлась по пространству, и Кристина аж выгнулась дугой – так резко и сильно заломило у нее виски. Рука, сжимавшая лезвие, упала в воду, да и сама она в следующий миг осела, расслабилась. Все, ее часть работы была завершена. Вовремя – от нервного напряжения и нагнетания совершенно чуждых ей эмоций Кристина устала настолько, что ее подташнивало. А еще ей надоела, прямо-таки осточертела ванна. Выбираясь из нее, Кристина решила, что не будет совершать водные процедуры, как минимум, месяц, а то и больше. Да здравствует Средневековье – тогда считали, что мыться дважды в год вполне достаточно.
* * *
Во дворе дома, закручивавшегося внутрь себя, как многоэтажная улитка, стоял человек. Он был невысокого роста, грузный, в мешковатых штанах, куртке и спортивной шапке. Он не выгуливал собаку, не говорил по телефону и не просматривал сообщения, не поигрывал с ключами от машины, хотя они у него были – лежали в кармане. Человек просто стоял, расставив ноги пошире для большей устойчивости. Если приглядеться, можно было заметить, что он покачивается.